Удачи тебе, сыщик!

– Как ты и предполагал. Шантаж. Угрожают убить медведя, требуют достать из-под пола посылку, кому передать, пока не сообщили. Михаил пол вскрыл, вытащил довольно увесистый тючок, килограммов двадцать, на ощупь мягкий. Вскрывать я не стал, так как нужен специалист. Говорила с Михаилом женщина, он убежден, что она к уголовщине непричастна.

– Что ты решил? – спросил Гуров.

– Решение простое, боюсь, выполнить его будет сложно. Содержимое посылки вытряхнуть, изготовить «куклу», вложить в нее грамм сто наркотика, проследить путь следования, задержать получателя.

– Константин Васильевич Роговой, – сказал Гуров.

– Заклинило тебя на этом толстяке, ты ему прошлогодний номер с крахмалом простить не можешь. Дело не в получателе, а в исполнителях транспортировки. Если это героин, то, значит, стоимость около двадцати миллионов долларов, следовательно, исполнители будут высококлассные. А у нас кто? Эх, нам бы сюда опергруппу МУРа, того же Станислава Крячко с ребятами.

– Можно позвонить, но не успеют, – Гуров взглянул на часы. – Сейчас пятнадцать, на вечерний рейс не успеют. Наркотик заберут этой ночью, а скорее всего завтра поутру.

– Значит, ты да я, да мы с тобой, – усмехнулся Орлов. – Признаться, из меня помощничек весьма хреновый.

– Не прибедняйся.

– Нужна засада, а генерал, известно, говорить-руководить горазд, а сидеть-терпеть, бежать-драться, – Орлов вздохнул, – был конь, да изъездился.

– Бежать и драться – операцию провалить, а наблюдать – я людей найду.

– Местных ментов брать нельзя, там чистых и нечистых пятьдесят на пятьдесят, не угадаешь, хоть один, да затешется, тогда провал.

– Нам Колесников своих ребят даст, – ответил Гуров. – Парни ловкие, сильные, выносливые.

– Артисты? Зачем им ввязываться?

– Во-первых, они уже ввязались, во-вторых, они мне сегодня еще больше задолжают, а люди они – гордые, самолюбивые, долги всегда отдают.

– Ты сумеешь им выдать убийцу?

– Нет, убийцей начнем заниматься завтра, – ответил Гуров, открыто посмотрел другу в глаза, опровергая суждения генерала, что сыщик Гуров врать не умеет. – Ты возвращайся в прокуратуру, а то при тебе они так решают, а без тебя могут решить иначе, я же занимаюсь подготовкой группы наблюдения, инструктажем. Встречаемся в гостинице часиков в десять-одиннадцать.

– Ты никаких глупостей не задумал?

– Обижаешь, генерал, мне уже пятый десяток.

Орлов взглянул на друга с сомнением, пробурчал невнятно, разобрать можно было лишь «известный авантюрист» и ушел. Сыщик с довольным видом уселся в кресло Капитана, вытащил из правого нижнего ящика стола хлеб и колбасу и начал сооружать бутерброд.

Первым, конечно, явился Сильвер, сказал, что нынче колбасу едят только начальники, включил электрический самовар, достал из кармана краюшку ржаного хлеба с салом. Естественно, что вторым в кабинет пришел Классик, от него слегка попахивало, но он был, как сам выразился, «трезв до неприличия». Потом дверь уже практически не закрывалась. Приходили руководители номеров, прибыл и администратор Жуков в сопровождении неизменной Матильды, через несколько минут в кабинете собрались все, кто был и вчера, когда сыщик сказал, что готовится арест убийцы и его руководителя. Последним пришел хозяин, принес огромную коробку с тортом. Гуров, уступая место, вышел из-за стола, но Колесников махнул рукой.

– Сидите уж, как-никак вы полковник, а я только Капитан. Сидите и рассказывайте, кого вы вчера схватили и как наша доблестная милиция в очередной раз лопухнулась?

– Рассказывать нечего, а что есть, то пока нельзя.

– Не положено, – изрек Сильвер.

– Совершенно секретно, – добавил Классик.

– Вы, извините, изволите мою колбаску кушать, – сказал Колесников. – Хозяин, гость, дело житейское. А вот что люди налоги платят, вам огромную зарплату выдают, а вы мышей не ловите, в секреты играете, то это не житейское дело, а просто безобразие!

– Вот так мы вам со всей прямотой и объявляем! – заявил Сильвер.

Колесников собрал людей и направлял разговор по просьбе сыщика. Директор также по просьбе полковника объявил сегодня выходной, а вечернее представление перенес на утро воскресенья, приписав в афише, что желающие могут билеты сдать, а пришедшие в воскресенье дети получат гостинцы.

– Друзья, не берите за горло, – миролюбиво ответил Гуров. – Вы мне у гостиницы помогли, я тоже кое-что для города сделал, как выражаются в определенных кругах – мы по краям.

– Ну что-то нельзя сказать, а что-то и можно, – сказал кто-то из гимнастов.

– Ну, что можно? – Гуров развел руками. – Моя накладка, я опоздал. Не хотел я раньше убийцы приезжать, машину не спрятать, можно спугнуть, потому тянул. Уж что они не поделили? Только когда я приехал, хозяин был уже…

– Мертвец! – сказал Сильвер.

– Живой, даже разговаривал, но до приезда «скорой» не дотянул.

– Если говорил, то имя убийцы должен был назвать, – убежденно произнес Капитан.

– Назвал, – неохотно ответил сыщик. – Только не имя, а кличку.

– Значит, махровый! – изрек Сильвер.

– Сильвер, Классик, Капитан, – улыбнулся Гуров. – Вы все махровые?