Удачная охота

Следующие несколько минут мы безрезультатно пытались достать друг друга, и мой противник даже вынужден был под моим напором несколько отступить. Я же метался по открытому пространству перед опушкой подобно раненному дикому зверю, выпрыгивая из открывающихся прямо под ногами зыбучих песков, уворачиваясь от летящих в меня деревьев и разнообразных сгустков энергий, собранных заклинаниями чародея в ударный кулак. Пару раз он пытался использовать площадные заклинания, накрывающие область пространства, но я тут же смещался к нему вплотную, так что заклинание накрывало нас обоих. И если меня опять спасал пояс альты, то он после каждого такого удара шатался и вынужден был крепче сжимать зубы. Я ещё по гарнизонным дуэлям достоверно знал, что магия не делает никаких различий между создавшим её и тем, на кого она, собственно, и рассчитана. После второго такого раза я не стал дожидаться, пока маг оклемается от последствий своего собственного удара, а резко пошёл в атаку, объединив его магический удар с ударом своих клинков. Благодаря неожиданной атаке мне удалось хорошенько полоснуть противника мечом по плечу. Лицо чародея тут же скривилось, на нём проступили злость пополам с некоторой растерянностью, и он отпрыгнул назад, что-то лихорадочно делая руками. Моя новая попытка развить успех полностью захлебнулась, натолкнувшись на очередную возведённую чародеем стену. Маг уже было собирался перейти в атаку, когда в воздухе мелькнула стремительная тень, и блики солнца заиграли на парных клинках, стремительно несущихся к горлу и сердцу чародея. В его глазах вспыхнул неприкрытый ужас, он попытался заслониться руками, но оба клинка достигли цели раньше, чем он даже успел выставить руки. Полыхнуло голубым, а затем раздался жалобный возглас мага, быстро перешедший в булькающий звук из пробитого насквозь горла.

Альта стояла чуть в стороне от меня, напряжённая, словно тугая жила. Солнце играло на её обнажённом теле, бликуя на кровяных потёках; вся в крови, она предстала передо мной подлинным богом войны, олицетворением неотвратимой смерти. Даже жёсткий, бескомпромиссный взгляд её потрясающих зелёных глаз, всегда казавшихся мне тёплыми и задорными, теперь был холоден и безразличен. Она перевела взгляд на меня, и в её глазах вспыхнуло какое-то сильное, граничащее с безумием чувство, отразившееся во мне тягучим ударом волны возбуждения. Альта бросила ненужные уже больше мечи и с рычанием прыгнула на меня, её ноги обвились вокруг моей талии, руки легли на плечи. Я подхватил её под бёдра, второй рукой обнимая спину до самого плеча, и намертво присосался к её губам. На следующие пару часов я утратил всякую способность соображать, будучи в состоянии лишь рычать и стонать, причём моё состояние было лишь слабым подобием состояния беснующейся на мне альты.

— Прости меня, любимый, я совершенно потеряла голову. Не хотела, чтобы это случилось так… Хотела, чтобы всё было красиво и романтично, и у нас бы остались самые приятные воспоминания о первой близости, — было первыми словами, произнесёнными моей спутницей после того, как нам несколько удалось взять себя в руки. Впрочем, говоря их, она не спешила размыкать объятий, удобно устроившись на моей груди и буквально ластясь об обнимающую её плечи руку. От женщины веяло сытой негой, но постепенно к этому всеобъемлющему её чувству начало добавляться чувство вины, замешанное на тихой грусти.

— Ну что ты, милая, не стоит так убиваться. Рано или поздно это всё равно случилось бы, а тут получилась своя романтика. Кругом девственный лес, рядом озеро, мы лежим в высокой траве… — попытался я успокоить женщину, обдав её волной своей нежности. Но та упрямо вскинула головку и отрицательно ею затрясла.

— А вокруг трупы, кровь, и мы лежим чуть ли не в обнимку с клинками. Я уж не говорю о чужой крови на моём собственном теле. Поверь, такой романтики я не хочу, — у меня в жизни её слишком много, я постоянно несу на себе тяжкий груз убийств и политических интриг, и когда светлое чувство к любимому оказывается также замешано на крови… Мне просто хочется плакать от такой несправедливости! — на глазах у моей альты выступили слёзы, хотя видно было, что она из последних сил пытается с собой справиться.

Меня это состояние альты поразило, и я даже немного растерялся. Ну, просто не могло у меня в голове уложиться, чтобы столь сильная женщина вдруг проявила такую слабость, так нуждалась бы в поддержке и защите, и не от чего-нибудь, а от своих собственных переживаний. Но я быстро взял себя в руки, резонно ощутив ответственность за это сильное, но хрупкое в своей душевной организации создание, ставшее для меня самым близким существом в мире.