Удар гильотины

– …Ты ведь днем там бывала каждый день, когда позировала этому… не хочу произносить его имя… я его ненавижу… имя и этого человека…

– …А в Милане у меня ничего не получилось, я поздно приехала, думала, летом проще, а оказалось, все разъехались, нашла только одного, старичок, концертмейстер на пенсии, он меня послушал…

– Я его ненавидел, потому что он мог во время сеанса подойти к тебе и, взяв за плечи или за талию, посадить тебя чуть иначе, он мог дотрагиваться до тебя, а я… мне…

– …И сказал, что, мол, неплохой голосовой базис, но совершенно необработанный, верха качаются, низы не слышны, середина как у тысяч других сопрано, в хоре еще можно, но если синьорина думает о карьере солистки…

– …Я как-то столкнулся с ним на вернисаже, он выставил четыре работы…

– …И я сразу поехала в аэропорт, не хотела возвращаться, я бы ни за что не вернулась, и куда теперь, тоже не знала, мне было все равно, и я сказала себе, что улечу первым рейсом, на какой можно будет купить билет, это мог быть рейс в Пекин или Лос-Анджелес, а еще я видела на табло какой-то неизвестный «Калган»…

– И я стоял перед картиной, копил в себе ненависть, видел, как он рисовал тебя обнаженную, хотя как я мог это видеть, в студию к нему я попасть не мог, хотя и пытался…

– Наверно, мне повезло – первый рейс оказался на Амстердам, недалеко, но, когда я села в самолет, меня охватило чувство, не могу объяснить… дежа вю… будто я уже летела в этом самолете и точно знала, что в Амстердаме возьму такси, поеду на Амстель и подойду к берегу канала…

– …Он подошел с группой то ли туристов, то ли каких-то своих почитателей, хотя какие у него могли быть почитатели, мне казалось, что… они глазели на тебя, а он объяснял, что это, мол, картина, имеющая скрытую силу…

– …И я подошла к парапету, кораблик стоял там, где всегда, хотя я никогда не видела его раньше, откуда мне было его видеть, но я знала, что мама купила его, когда… после того…

– Мол, это такая новая техника, когда слой наносится на слой, и под изображением скрыто другое, под другим третье, зритель это понимает, потому что ощущает в картине недосказанность и смотрит вглубь…

– Я поставила чемодан, чтобы он не мешал прохожим, облокотилась о барьер, стояла и ждала, я была уверена, что увижу… не знаю, что я могла увидеть…

– …И я сказал ему, что это глупости, он просто не знает законов физики или придуривается и полощет мозги зрителям, как Малевич с его пресловутым черным квадратом, в котором нет ничего, кроме примитивной геометрии…

– …Она появилась под вечер, я так и стояла несколько часов, ноги затекли. Она поставила машину у противоположного тротуара, вышла, я не сразу ее увидела, смотрела на кораблик и повернулась, будто кто-то погладил меня взглядом…

– …Как он рассвирепел, орал на меня, что из-за таких ничего не понимающих бездарей современное искусство становится дерьмом для примитивов, размахивал руками перед моим носом, прибежали охранники, но его, видимо, знали, и никто не пытался урезонить…

– …Она смотрела на меня, переходя дорогу, там машина как раз из-за угла вывернула и неслась… не очень быстро, но все же… и упала в обморок посреди улицы, а я пошла к ней… медленно-медленно… хотя на самом деле, наверно, очень быстро…

– Не знаю, что на меня нашло, я никогда не бил человека, даже не подозревал, что способен… Это… Я понял, что ударил его, когда увидел кровь, он выругался… грязно и… он не меня обругал, он о тебе сказал, что ты… и я сказал ему… все слышали… что я убью его. Я обязательно его убью, потому что такие ублюдки не должны жить на свете…

– …Я подняла ее на руки, она была ужасно тяжелая, у меня подгибались ноги, кто-то подошел, хотел забрать ее у меня, но я не дала, очнулась, когда опустила ее на диван, мы были в какой-то каюте, она открыла глаза, а я стояла перед ней на коленях… она сказала: «Господи, Эсти, это ты, я знала, что ты вернешься…» «Меня зовут Анна», – сказала я и почему-то подумала тогда: зачем я это говорю, я ведь действительно Эсти, вот только не понимала, как я могла быть Эсти, если всю жизнь меня звали Анной…

– И я убил его, – закончил Антон, вспомнив с полной отчетливостью, как и при каких обстоятельствах это произошло.

– И я вдруг вспомнила себя, – закончила Анна, – как стояла на подоконнике, вцепилась рукой в раму, а потом будто что-то толкнуло меня в спину, и… Дальше не помню, – добавила она виновато.