Удар иглы

— Ну вот, к тебе со всей душой, а ты ведьмой обзываешь.

— Это комплимент. Как ты себя чувствуешь?

— Видишь, порхаю уже. — Она взмахнула руками как крыльями. — Бодра, здорова.

— Изящна и красива.

— Ну, не мне судить.

— Расскажи-ка, как ты влипла в эту историю.

— Потому что некий мой знакомый никак не хотел мне поверить.

— Я раскаиваюсь, раскаиваюсь и ещё раз раскаиваюсь.

— Запоздалое раскаяние тоже ценно. Возвращалась вечером домой и наткнулась на этого… Ну, на этого мертвяка. Он ко мне подошёл, положил руку на плечо. Я уже собралась заорать и тут отключилась… Бр-р, ты не представляешь, что это за чувство. Я будто упала в пропасть, в бездонную пропасть его глаз. Можно считать, я побывала на том свете.

— Я тоже побывал там.

— Я выключилась и очнулась, когда ты палил в старичка из пистолета. Я бросилась бежать. Такого страха никогда не испытывала. Далеко не ушла. Потеряла сознание.

— Шёл, упал, очнулся — гипс.

— Примерно, так. А ты не встаёшь? Прирос к кровати?

— Размышляю о смысле жизни.

— Хочешь я буду кормить тебя с ложечки?

— Хочу. Лучше, чтобы до пенсии.

Она рассмеялась и поцеловала меня. Кормиться с ложечки я всё-таки отказался. Но Аля постоянно приходила, благо её палата находилась двумя этажами ниже. И мне было с ней хорошо. Часть её оптимизма передавалась и мне. «Инвалиду» с «инвалидкой» легче найти общий язык.

Через неделю я, наконец, выполз из лечебного корпуса и устроился на лавочке под старой липой. Погода стояла хорошая, пригревало летнее солнце, прогоняя воспоминания о том ненастье, которое было всего несколько дней назад. Лёгкий ветерок нисколько не напоминал того урагана, который валил меня с ног у «бульника». Я вдыхал полной грудью воздух, а потом закурил «Пегас».

— Здравствуй, — послышался негромкий голос. Бродяга стоял сзади, опираясь на палку. Он подошёл и уселся рядом со мной.

— Здравствуй, Адепт Винер, — произнёс я.

— Это слишком древнее имя.

— Хорошо. Здравствуй, Доргмен-провидец.

— Это тоже было давно. Но всё равно спасибо, что ты помнишь все мои имена, Эрлих.

— Теперь помню. Чтобы их вспомнить, я побывал в аду.

— Мало кому удаётся вспомнить старые имена. Я сумел всего два года назад. И мне тоже пришлось для этого окунуться в чистилище.

— А я только сейчас… Что творится на Земле? Существуют ли до сих пор Ордена, или они сметены по-токами войн и катаклизмов? Ведь в аду, в который превратилась Земля, в тесноте городов, в копоти заводов им вряд ли найдётся место.

— Именно сейчас и настаёт их время. Они существуют. Они борются. Ни одно хранилище не разрушено. Ни одна библиотека не пропала. Ни одна минута не обходится без борьбы.

— Значит, опять всё как встарь. Петля Асмодея, точки Лимпериума?

— Да.

— И опять мы — на Острие Иглы?

— Да. Если не считать, что теперь от нас зависит гораздо больше. Ибо возвращаемся мы после каждого воплощения в башню Тирантоса, в город городов.

— Что хотел Робгур сделать здесь?

— Открыть дверь, впустить в наш мир ещё больше хаоса.

— Ему это почти удалось. Почему Орден Ахрона не помог тебе в борьбе с ним? Почему ты остался с ним наедине?

— Не наедине, а с тобой… Да и о какой помощи ты говоришь? Ты мыслишь категориями сотрудника уголовного розыска. Провести расследование, спланировать операцию, привлечь ОМОН. Неужели ты не помнишь, что такие сражения не выигрывают вооружённые до зубов армии? В таких боях побеждает воля, предначертания и сила, которая есть в тебе.

— Ох, никак не могу свыкнуться со своей новой ролью. Мне это кажется полнейшей ерундой… Но почему я? Почему именно мне суждено играть в такие игры? Я же обыкновенный сыщик, не отличающийся выдающимися умственными, физическими способностями. Я не Эйнштейн, не колдун, не экстрасенс, не Джуна или Кашпировский.

— Добавь ещё, что ты был обычным лекарем Эрлихом, обычным инженером-пиротехником… Ты опять говоришь не то. Ты прекрасно знаешь, что дело не в твоих способностях, силе, уме. Дело в предназначении, духе, судьбе. В Силе, которой и не обязательно проявляться в этом мире. Ты — хозяин судеб, а не их слепое орудие.

— Нечто подобное я слышал от покойного патологоанатома. Только он говорил это о себе.

— И был прав. В тебе есть что-то, чего нет, пожалуй, ни у кого. Мне кажется, что ты вообще из какой-то другой реальности. Иначе как тебе и Хранителю удалось справиться с Чашей Тирантоса?

— И с гризраком. Это не получалось даже у диверлоков.

— Кого?

— Диверлоков. Не слышал?

— Легенда. Правители звёзд за пределами Тысячи Миров. — Он задумался и некоторое время просидел, всматриваясь куда-то вдаль. — Диверлоки… Ну что ж, возможно, ты и Робгур происходите из внешних миров. Тогда становятся понятными многие события. Но это ничего не меняет. От этого креста теперь не уйти, не скинуть его ни тебе, ни мне, ни Робгуру.

— Почему? Ведь Робгур в преисподней. Я собственноручно отправил его туда. Он растворился в фиолетовом мареве. Из этого плена ему сроду не вырваться.