Удар иглы

— Промедление обойдётся гораздо дороже. И для нас, и для вас. Вы просто не представляете, по какому тонкому канату мы идём. А теперь и вы вместе с нами.

Дон Марио помрачнел. Он понял, что действительно для него будет лучше, если мы быстрее отправимся восвояси.

И всё-таки обстоятельства снова складывались против нас. Команду, соблазнившуюся хорошими деньгами, удалось собрать быстро. Но единственное подходящее судно, которое сумели отыскать, нуждалось в ремонте. Так что нам пришлось задержаться ещё на несколько дней.

— Нам просто повезло, — сетовал дон Марио. — Могло статься, что под рукой вообще не оказалось бы подходящей посудины.

— Мы и так сильно задержались, — обернулся ко мне Адепт. Мы сидели втроём за столом во дворике дома Марио Донайрэ. — Здесь много людей. Здесь блеск золота и кипение самых низменных страстей, Здесь он сильнее.

— Кто? — удивился Марио.

— Лучше бы вам никогда не узнать этого. Только бы не стало слишком поздно.

Но было уже слишком поздно. Со шпиля колокольни, которая выглядывала из-за пальмовых листьев, сорвалась чёрная точка и устремилась к нам. С ужасом я увидел нашего давнего преследователя — чёрную птицу. Она пронеслась, срезав крылом пальмовый лист над нашими головами.

— Никогда раньше не видел подобных тварей! — воскликнул Марио.

— И славу Богу, — сказал Адепт.

— Мне показалось, я видел её взор, обращённый на меня. Он продрал меня до печёнки, как ветер в северных морях. Что это было?

— Это была смерть.

— Какая ерунда. Что за смерть?

— Ваша смерть. Она может поджидать где угодно — вечером за углом, в лице старого врага или лучшего друга. Сегодня или через месяц. Но она придёт…

— За кем?

— Может быть, за вами. Потому что она не может достать нас.

— По-моему, вы шутите, — с напускным равнодушием произнёс Марио, но я видел, что слова Адепта пробрали его.

— Не шучу. Вы должны быть очень осторожны. С та-, кой опасностью вы не сталкивались никогда в жизни.

— Не знаю, как вам и верить.

— А разве те, кто приходил к вам со знаком Ордена, хоть раз солгали?.. Может, вам повезёт больше других. Я буду молиться за вас. Горячо молиться…

* * *

За кормой нашего корабля осталась Картахена, бухта с высокими белыми стенами фортов Санта-Крус и Сан-Ласар, которые казались непреодолимыми, но которые удальцы барона де Пуэнти взяли без особого труда, поскольку мало кто из солдат-испанцев готов был до смерти биться за этот опостылевший, влажный кусок земли и за золото, пролетавшее мимо их карманов, чтобы осесть в сокровищницах важных сеньоров.

Наш путь сейчас лежал не через океан, а вдоль побережья. Вскоре судно достигло необъятного, изрезанного островами устья великой реки Амазонки, проходящей через весь континент и берущей начало где-то в Кордильерах, в тех местах, где не был никто из белых людей и не будет ещё много лет.

Команда из обычной портовой братвы, одинаково хорошо управляющейся и с ножом, и с фалом, считала, что мы идём за золотом. Время от времени я ловил на собственной персоне косые взгляды, и тогда мне становилось не по себе, С этими добрыми молодцами надо держать ухо востро.

— Куда же мы всё-таки держим путь? Интересно, в каких краях мне предстоит навеки успокоиться, — не выдержав неизвестности, в лоб спросил меня Генри, теребя ворот новой рубахи.

— Это ведомо только Винеру, — ответил я.

— Почему бы ему не поделиться с нами своими планами?

— Потому что и он точно не знает, куда нас ведёт

— Как это?

Я объяснил ему всё, что знал насчёт бабочки, компаса и внутреннего чувства направления.

— За время общения со мной вы напустили туману во сто крат больше, чем я видел за два года из окна лондонской тюрьмы.

Амазонка была грандиозна. В некоторых местах вообще не было видно берегов, иногда же река сужалась. В её мутных водах водились такие твари, которых просто невозможно себе вообразить: крошечные рыбы пираньи за две минуты способны обглодать дикую свинью или человека до скелета; кайманы, лежащие часами в полной неподвижности, словно коряги, но, когда необходимо, способные двигаться стремительно и резво, как арабские скакуны; плоские рыбы, прикосновение к которым создаёт ощущение, будто тебя ударили кувалдой по голове, и способные вызвать потерю сознания. Несколько раз мы встречали гигантских змей, причём над водой возвышалась только их треугольная голова. В сплошной зелёной массе берегов, казалось, не может быть места людям, там могут жить лишь монстры и чудовища из свиты самого Вельзевула, но это далеко не так. В сельве живут примитивные племена, большинство из которых не знает железа и письменности, а некоторые питаются людьми. Раза два мы видели длинные каноэ, а однажды, когда подошли поближе к берегу, в борт воткнулось несколько стрел с костяными наконечниками.

— Это отравленные наконечники из кости обезьяны, — сказал Мако — сухощавый, невысокий, лет тридцати раб-индеец, которого мы взяли с собой в качестве проводника. Он отлично знал сельву, провёл в ней долгие годы, пока не попался в лапы испанцев. Он пойдёт с нами до конца.