Удар из зазеркалья

— Фостина обычно за едой принимала витамины. И у вас была таким образом превосходная возможность подменить их таблетками такого же размера и такой же окраски, содержащими легкое снотворное средство. Вот почему витамины не помогали Фостине преодолеть вялость и анемию, как зорко подметила Алиса. Вы легко рассчитали по времени все свои появления в качестве двойника. Они происходили через строго фиксированные интервалы после приема пищи, чтобы вовремя оказать на Фостину нужный вам эффект. Когда она уехала из Бреретона, она взяла таблетки с собой, — вот почему у нее был такой сонный голос после того, как она выпила чая и разговаривала по телефону с Гизелой на школьном вечере. Все это во всех деталях вы заимствовали из истории об Эмилии Саже. Она также вяло, сонно передвигалась при появлении двойника.

— Значит, вы уверены в том, что можете объяснить все на свете, не правда ли? Тогда попытайтесь растолковать мне следующее: каким образом такой человек, как я, который олицетворял собой Фостину, мог знать, что Фостина обладала подавляемым импульсом, который она передала на лестнице миссис Лайтфут, а та приняла бессловесный сигнал?

— Везение. Просто ваше удивительное везение. И удар судьбы для Фостины.

— Везение? Шанс? Судьба? И это все, что вы можете сказать? Когда я начинаю вспоминать об этом случае, то у меня ходят мурашки по спине, а у вас?

В этот момент он был по-настоящему серьезен. Базил даже был готов поверить ему. Но затем, преодолевая себя, он бросил на другую чашу весов груз полученных в жизни научных знаний:

— Для чего вы блефуете, Вайнинг? Ведь здесь нет никаких свидетелей. Я не в силах никому доказать то, в чем вы признаетесь. Тогда почему бы вам не сказать мне всю правду, искренне, без утайки?

С психологической точки зрения вы сразу почувствуете облегчение. Независимо от того, где вы проведете грядущие свои годы — в тюрьме или вне ее стен, — эта тайна будет постоянно оказывать давление на вашу психику… Вас постоянно будет преследовать желание поделиться с кем-то истиной, высказаться, но такого шанса, как теперь, вам больше не представится.

Вайнинг медленно наклонил голову.

— Значит, вы мне не верите, — сказал он тоном, не вызывающим никаких сомнений. Теперь его лицо полностью освещала горящая лампа.

Ни вы, ни я, ни кто-либо другой никогда так и не узнает всю правду об этом, — медленно продолжал Вайнинг. — Или о другом. Все это — глубокая тайна. Еще одна небольшая загадка ничего не прибавит и не убавит.

Он глянул наверх, на звезды и, как-то таинственно ухмыльнувшись, добавил:

— Только одному Богу известно!