Удар милосердия

– Не так мало, как хотелось бы. И не так много, как тебе кажется.

* * *

Вечером, вернувшись в «Вертоград», она тихо бубнила себе под нос: – Если мятежа нет, его придумывают…

– Ты о чем? – поинтересовался Джаред.

– Это я сказала Кайрелу ап Тангвену. Потом разозлилась и не успела договорить что-то важное. Теперь вот думаю – что?

– Вы обсуждали мятеж Вальграма?

– Можно сказать, и так.

– Но тот мятеж был на самом деле.

– Был…а после этого началось процветание Эрденона. Об этом мы говорили уже не с Кайрелом, а с принцем. Он, кстати, также считает, что Мьюринга убили, Скорее всего, отравили. Эх, если бы ты мог проникнуть в мысли его светлости герцога, и узнать, что там было на самом деле!

– Я не умею проникать в мысли. Только в сны. И для этого мне нужно быть рядом с человеком. Если ты сумеешь устроить так, чтоб я оказался во дворце… Будешь просить принца?

– Нет, не стоит. В «названого брата» он, конечно, не поверил. Ты для него – всего лишь мелкий лазутчик, которого я захотела убрать из-под карающей руки Кайрела. И лучше, чтоб он так думал.

– Тебе виднее. А насчет проникновения в мысли ты случайно упомянула? Как я догадываюсь, среди дарований Лабрайда есть и это.

– Не совсем так. Это умение их семьи, может, и других старых семей, не знаю. Они могут говорить между собой мыслями. Но такое можно делать лишь лишь с обладающим взаимным умением, иначе друг друга не услышишь.

– «Взаимным умением?» Не понимаю.

– Это… как говорить на одном и том же языке. Но не словами. И чем больше расстояние, тем больше сил это отнимает. Поэтому этот Дар редко используется.

Больше в этот вечер они ни о чем важном не разговаривали. Ночевала Бесс опять на полу в комнате. А утром, когда она уже уходила, ее на крыльце поймал Матфре, и завел доверительный разговор. Спускавшийся Джаред услышал его не сначала, но догадавшись в чем дело, решил дослушать, чем дело кончится.

– … они оба парни хорошие, что тот, что другой. А что с головой не очень дружат – это не страшно. Зато добрые и не сильно пьющие. Кого не выберешь – не пожалеешь, а они мне пообещали, что тот, кого обидят, зла держать не будет.

– Тебе что, так нужна в труппе третья актриса?

– По правде сказать, совсем не нужна. Но я по опыту знаю – лучше, когда актеры – люди семейные. Так спокойнее и неприятностей меньше.

– Тогда и я скажу тебе правду. Я, хоть к алтарю ни с кем не ходила, сейчас женщина несвободная. Не стану клясться, что это навсегда, но …от добра добра не ищут.

– Что ж, так я братьям и передам. А ты все же подумай, подумай, может счастье свое упускаешь.

– Хорошо, подумаю. Ну, будь здоров.

Джареда эта беседа развлекла, но все же он сказал Дагмар:

– Гиро и Баларт, кажется, оба присватались к Бесс. Как бы до драки дело не дошло…

– Не дойдет, – успокоила она его.

– А ты откуда знаешь?

– Не в первый раз. Они оба не женаты, потому что им, если девица понравится, то непременно одна и та же.

– Ну, если бы все братья из-за этого не женились, род человеческий бы вымер. У меня, представь, тоже шесть братьев было, при том, что ни одной сестры…

– А как же Бесс?

– Бесс – не родная… – Надо же было так оговориться!

Он готов был объяснить Дагмар все, ибо ей вряд ли что либо говорило выражение «родство по выбору», а иначе их отношения с Бессейрой могли показаться более, чем двусмысленными.

Но Дагмар ни о чем не стала допытываться. Только сказала:

– Я бы хотела быть такой, как она…

– Почему? Разве она красивее тебя? Или умнее?

– Нет. Но в ней есть то, чего нет во мне.

– А в тебе есть то, чего не хватает ей. И если бы все были одинаковые, было б жутко. Или скучно.

Дагмар покачала головой.

– Пойми, я не это имела в виду… Нет, ты не поймешь. И не надо.

Он не мог понять этой зависти. Разве что дело в том, что Бесс моложе. Но разница в возрасте между ними не так велика, и к тому же молодость – единственный порок, от которого люди быстро избавляются. А мысль о том, что Бессейра могла бы обрести семейную гавань в корпорации гистрионов вызывала улыбку. Хотя – почему бы и нет? Не зря же она, повстречавшись с Кайрелом во сне, разминулась с ним наяву. И в интригу она влезла вовсе не из тех побуждений, что Лабрайд, при том, что ее побуждения, быть может, не менее высоки. Нет, что бы Лабрайд не твердил, мы – не такие, как он. Мы – простолюдины. Просто – люди.