Удар милосердия

Они спустились к реке. На том берегу, где было больше господских домов и дворцов, пространство у реки засаживали садами. На этом можно было найти лишь причалы для барок, торговые склады. А возле канала, соединявшего Трим с морем, сгрудились знаменитые на всю столицу притоны и публичные дома. Но не здесь, не в виду Дворца Правосудия. Тут были только лодки, плескавшиеся у причалов, либо вытащенные на песок, да сушились рыбачьи сети.

– Посидим, отдохнем, – предложила Бесс.

Джаред предпочел бы вернуться в гостиницу. Однако почувствовал, что устал. В самом деле, целый день на ногах. А где до встречи болталась Бесс, оставалось только гадать.

Они сели на песок, уже просохший по весне. В дымчато – сером весеннем небе темнели отдаленные очертания башен, впереди – Старого Дворца, справа – Приюта святого Леонарда.

– Ты обращал внимание – куда ни пойдешь в этом городе, обязательно видно какую-нибудь тюрьму?

Джаред задумался.

– И правда. Хотя их всего-то три.

– Четыре. Про темницы Старого Дворца забыл? Там сейчас Раднор сотоварищи. И еще при Дворце Правосудия камеры, и в каждом монастыре, а их в Тримейне немало.

– Что делать? Не бывает городов без тюрем. И в Карнионе так же, ты знаешь. Мы ничего с этим сделать. – И повторил пришедшее ему на ум присловье. – Мы – просто люди.

– Ты уже говорил нечто подобное… Беда в том, что не просто. Уже нет. И каждый раз, когда я об этом забываю, меня бьют по носу.

Это услышанное настолько противоречило тому впечатлению, которое сложилось о ней у Джареда, и тому, что говорил Лабрайд, что Джаред – лекарь в нем – насторожился.

– О чем ты? Кто тебя бил, когда?

– Можно сказать – я сама. А когда… Впервые – мне было лет тринадцать – мне что-то стало тошно от своей жизни… показалась я себе игрушкой в знатном семействе, затосковала по своим настоящим родителям.

– И они тебя не приняли?

– Отчего же? Приняли. Только я не могла с ними жить. Знаешь, я бы им и скотину пасла, и навоз убирала, и стряпала, я ведь не разучилась все это делать, если бы… Мы не были нужны друг другу. Совсем. И через пару недель я вернулась к Лабрайду и Эгрон. А отец с матерью… Я их навещаю иногда. Деньги посылаю. И все. А второй раз было в Эрденоне.

– В Эрденоне? Но ты же была с нами!

– Не все время. Я бы успела проститься с вами, пока свита наследника готовилась к отъезду. Но я прощаться не пошла. Я вообще не собиралась уезжать из Эрденона. Пошла к Кайрелу ап Тангвену и сказала, что хочу остаться с ним. Потому что была уверена, что он тоже этого хочет.

– А он?

– А он сказал, что ему чужие объедки не нужны. Я унижалась перед ним, как никогда в жизни. Оправдывалась… Сказала, что это неправда, что я лишь выдавала себя за любовницу принца, чтоб удобнее было следить за его врагами. Он ответил, что это еще хуже. Шлюху он еще мог бы простить, а шпионку – никогда.

Теперь Джаред уверился, что ошибался в том, что Бессейра и Кайрел не узнали друг друга. Узнали, еще как узнали. Но поскольку жизнь и сон неявно отражают друг друга, великая любовь наяву обернулась ненавистью и презрением. По крайней мере, с одной стороны.

Он искоса посмотрел на Бессейру, но она уловила это и встретила его взглядом в упор. В темно-карих глазах не было слез. Как не было их и в голосе.

– Ты рассказала Лабрайду?

– Нет. Зачем? – Она усмехнулась. – Он до сих пор верит в шейхов и мюридов. Ладно, поиграю я ради него в эти игры… И пошли. Дагмар тебя ждет.

В Новом дворце правитель беседовал со своим официалом.

– Вы все записали, советник?

– Да, ваше высочество. Прикажете проверить, та ли это женщина, за кого себя выдает?

– Нет. Хотя следует послать запрос в Вальграм – выяснить, уцелел ли кто-нибудь из семейства Стиркхьортов. Когда отправится курьер в герцогство Эрдское?

– Завтра, ваше высочество.

– Составьте меморандум к утру, и я продиктую письма. Далее. Вы нашли свидетелей по университетскому делу?

– Пока нет. Это затруднительно, ваше высочество – столько лет миновало…

– Ищите, Вайфар, ищите. Должен остаться кто-нибудь живой.. работайте, и место императорского референдария вам обеспечено.

Советник Вайфар всем видом выразил почтение и благодарность, но исчерканные таблички в сторону не отложил.

– В чем дело? У вас есть еще вопросы?

– Да, ваше высочество. Эта…хм…особа. Мы будем ее привлекать, как свидетельницу на процессе принца Раднора?

– Этого не требуется. Но если она снова обратится – в канцелярию или с просьбой об аудиенции – известите меня немедленно.

8. Тримейн. Пространство сна. Университетский квартал.