Удар молнии

Все кончено, Алекс, — сказал Сэм со слезами на глазах. Когда было плохо ей, он не плакал; зато теперь он оплакивал себя. — Все, что я построил, пропало. Эти два подонка продали меня за миллион долларов, а теперь с помощью Саймона мы все отправимся гнить за решеткой.

Закрыв глаза, Сэм попытался восстановить спокойствие.

Алекс было жаль его, но эта жалость была абстрактной. В какой-то степени он это заслужил. Он доверился Саймону, хотя не должен был этого делать — недаром инстинкт с самого начала подсказывал ему, что к этому новоявленному партнеру нужно присмотреться повнимательнее. И он не хотел замечать, как Саймон разрушает не только его дело, но и его жизнь и будущее. Сэм широко открыл глаза и посмотрел на Алекс, не пытаясь даже скрыть, что напуган до смерти.

— Как ты думаешь, насколько это все плохо? — Он смотрел ей прямо в глаза, и Алекс недолго колебалась с ответом.

— Достаточно плохо, Сэм. Я делала некоторые заметки и хочу позвонить одному из партнеров. Но я боюсь, что тебе будет очень непросто оправдать себя. На твоих плечах лежит слишком большая ответственность. Убедить суд и вообще кого бы то ни было, что ты ничего не знал о том, что происходит, даже если ты действительно ничего не знал, невероятно трудно.

— Ты мне веришь?

— До некоторой степени, — честно ответила она. — Мне кажется, ты просто не хотел замечать, что за твоей спиной творятся грязные дела, и закрыл на это глаза.

При этих словах Брок выразил свое молчаливое согласие.

— И что мне теперь делать? — с вполне обоснованным ужасом спросил Сэм.

— Говорить правду. Всю правду. Особенно твоим адвокатам. Расскажи им все, что ты знаешь, Сэм. Это твое единственное спасение. А Саймон?

— Сегодня днем ему тоже предъявят обвинение.

— А девушка? Его двоюродная сестра? Какую роль она играет во всем этом?

Помимо того, что она разрушила их брак. Раздираемый противоречивыми чувствами, Сэм выглядел в этой ситуации полнейшим дураком.

— Я еще не знаю, — ответил он, глядя в сторону. — Она говорит, что не участвовала в этом и ничего не знает. Но мне кажется, что, когда она приехала сюда, она знала о планах Саймона, но потом решила не впутываться в это. Или нет. Может быть, ей все было известно, — закончил Сэм, проводя рукой по волосам под пристальным взглядом Алекс.

Теперь он расплачивался за свой роман по самой высокой ставке — расплачивался своим бизнесом, своей репутацией, своими деньгами, возможно, своей жизнью, если он закончит ее в тюрьме. Но Алекс все равно хотелось ему помочь.

Он все еще был ее мужем.

Она сняла телефонную трубку и позвонила Филипу Смиту, одному из их старших партнеров. Он занимался налоговыми мошенничествами и нарушениями Комитета по биржам и ценным бумагам. Алекс подумала о нем в первую же минуту, Это было в компетенции Филипа, и он пообещал спуститься через пять минут.

— А ты? Ты останешься? — патетически спросил Сэм, после чего Броку захотелось его ударить. Она больше не принадлежала этому человеку. Он причинил ей достаточно боли, но, несмотря ни на что, Алекс чувствовала, что должна ему помочь — хотя бы ради их дочери.

— Зачем я тебе? — честно ответила Алекс. — Это не по моей части.

Несмотря на жалость, она не хотела слишком сильно вовлекаться в это дело.

— Но ты будешь давать свои консультации?

Помогать ему?

— Алекс… пожалуйста…

Брок отвернулся — ему не хотелось это видеть. Неужели после того фортеля, который выкинул с ней Сэм, она все еще хотела ему помочь?

— Я посмотрю, что я смогу сделать. Но я тебе в данном случае не нужна, Сэм. После твоей беседы с Филипом Смитом я тоже поговорю с ним.

Не без раздражения Брок отметил, что Алекс разговаривала со своим мужем очень мягко. Вопреки той боли, которую причинил ей Сэм, между ними все еще оставалась крепкая связь.

— Нет, ты мне нужна, — сказал Сэм, понизив голос. В дверь вошел старший партнер, а Брока позвали, и он вышел на несколько минут.

Алекс произнесла небольшое вступительное слово и показала Филипу Смиту свои заметки. Кивнув и нахмурившись, он уселся рядом с Алекс напротив Сэма.

— Я должна оставить вас, — сказала Алекс, вставая и глядя на своего мужа. Неожиданно его поведение стало очень патетическим. Он выглядел совершенно подавленным тем, что произошло.

— Не уходи, — взмолился он голосом испуганного ребенка.

Алекс сразу вспомнила, как она себя чувствовала, когда ей сказали, что у нее рак, как она была одинока и напугана и он отказался помочь ей. Он уходил к своей Дафне, оставив ее склоненной над унитазом и позволив преступникам разрушать свое дело.

— Я вернусь, — тихо сказала она. Она не хотела слишком ободрять его, чтобы он не чувствовал себя зависимым от нее.

Случай обещал быть весьма сложным, и Алекс была уверена в том, что дело кончится судом. На расследование могли уйти месяцы, а то и годы, поэтому она вела себя очень осторожно, чтобы случайно не взять на себя лишних обязательств.

Оказавшись у себя, она обнаружила там Брока, который разъяренно расхаживал по кабинету, как лев по клетке.