Удар молнии. Дневник Карсона Филлипса

Я мысленно блеванул и сказал:

– «Одна ночь в Париже»? Как та порнушка? Серьезно?

Кретины разом сдулись. Ну правда же! «Одна ночь в Париже»? Совсем с ума посходили?

– Ладно, давайте что‑нибудь попроще типа «На дне морском», – предложила Клэр. – Как на танцах моих родителей.

– Ну, если вы не гонитесь за оригинальностью, – оценил я.

– Не гонимся, – отрезала Реми.

– Вот и славно, – согласился я. – Дно морское – это как раз для вас. Вы же любите, кгхм, раком.

Кретины разозлились. Не знаю, чего они каждый раз так психуют, – лучше уж их идеи раскритикую я, чем какая‑нибудь другая школа.

– Ненавижу тебя больше, чем холокост! – рявкнула Реми.

– Уткнись, хоббит, – парировал я. (Похоже, людей я все‑таки обзываю.)

– Незачем нам его слушать, он тут только потому, что редактирует идиотскую газету, – сказала Реми остальным.

– Чувак, чего тебя так парит? – спросил меня Джастин. – Ты ж все равно не пойдешь.

– Потому что это дебилизм, – ответил я.

– Ладно, Карсон, выбирай тогда сам! – заявила Клэр.

Кретины дружно повернулись ко мне с грозным видом. Скотт даже вызывающе прищелкнул пальцами.

– Ладно, – сказал я и задумался, но не слишком сильно, потому что любая моя идея все равно будет лучше, чем чушь, которую они предлагают. – Вы же все любите смотреть телевизор, да? Пусть будут «знаменитые телевизионные пары». Люди могут нарядиться Флинстоунами, Малдером и Скалли, Люси и Рики Рикардо…

Они робко переглянулись. Знали, что моя идея лучше, и бесились с этого.

– Хайди и Спенсер из «Голливудских холмов»! – радостно выкрикнул Скотт.

– Что?! – изумился я. – Нет, я совсем не это имел…

– Джон и Кейт из «Джон и Кейт и восемь детей»! – сказала Реми.

– Снуки и Ситуэйшн! – Джастин стянул футболку, чтобы посветить кубиками.

– Вы издеваетесь? – спросил я. – Они же из реалити‑шоу, это бред какой‑то!

Но пути назад не было. Завтра утром они объявят тему дня белых танцев 2012 года: знаменитые пары из реалити‑шоу. И виноват я.

Испортить мою идею – это три! Все, я официально их ненавижу.

Я понял, что терпеть не могу собрания совета, потому что начинаю сомневаться в себе. Если я даже до них ничего не могу донести, как тогда с целым миром получится? Но тут же я убеждаю себя, что все это – живой пример того, как старшая школа существует в своем собственном измерении и на реальный мир совсем не похожа.

До самого конца собрания я сидел и подрисовывал шипы к своему пыточному приспособлению. От этого как‑то легче становилось.

5 октября

После школы я поехал к бабушке и провел с ней времени больше, чем обычно. Чаще всего я просто часок-другой сижу с ней и делаю домашку, пока она бормочет какую-то ерунду себе под нос.

– Вот поэтому я не стану голосовать за Никсона, – пару раз торжественно заявляла бабушка. – Он такой скользкий тип, что с него ботинки соскакивают! Попомните мои слова!

Как бы там ни было, сегодня она действительно задела меня за живое.

Началось все как обычно. После школы я сразу отправился в дом престарелых, выбравшись, к счастью, с парковки для учеников живым. Помахал секретарше Кэти и прошел по коридору в комнату бабушки. (Кэти мне в ответ никогда не машет. Я даже не видел, чтобы она хотя бы моргала. Просто весь день смотрит в упор на входную дверь. По-моему, очень скоро из сотрудников она перейдет в разряд пациентов.)

– Привет, бабуль, – сказал я, заходя. Бабушка сидела на кровати и что-то вязала.

– Ты кто? – удивленно спросила она. Каждый раз больно это слышать.

– Карсон, – как и всегда, ответил ей я. – Твой внук.

– Нет. – Она покачала головой. – Мой внук еще совсем маленький.

– Вырос уже. – Я пожал плечами.

В короткий миг я готов был поклясться, что она меня узнала. Но, возможно, мне просто очень этого хотелось. Бабушка слезла с кровати и пошла к двери.

– Я сейчас приду, – сказала она.

Прошло несколько минут, я сел и взялся за домашку. В коридоре бабушка разговаривала с одной из нянечек.

– Мне нужна духовка, – сказала она.

– Вам нельзя ей пользоваться, – ответила нянечка.

– Но у меня гость, вдруг он проголодается, – настаивала бабушка.

Еще через пару минут она вернулась с блюдцем печенья «Oreo».

– Вот, прямо из духовки. – Бабушка улыбнулась и протянула блюдце мне.

Я не смог сдержать улыбку.

– Спасибо. – И достал из сумки газету. – Я принес тебе последний выпуск «Хроник школы Кловер».

Бабушка бросила на него взгляд и снова посмотрела на меня.

– Моя статья называется «Секс-скандал в маленьком городе», – сказал я. – Она почти как «Геноцид уборщиков», тебе тогда очень понравилось…

– Ты знаешь моего внука? – спросила бабушка.

Она спрашивала это уже миллион раз, но не думаю, что к такому вопросу от родной бабушки можно привыкнуть.

– Думаю, да, – сказал я.

– Я по нему соскучилась. – Бабушка погрустнела. – Он теперь уже меня не навещает. А когда-то писал для меня рассказы. – Ее лицо снова просветлело.

– Правда? – спросил я.

– Помню самый первый рассказ, что он мне написал. – Бабушка широко улыбнулась. – «Жил-был мальчик». – Она захихикала.

– Я тоже это помню, – ответил я. Странно, но я был просто счастлив, что это воспоминание сохранилось.