Удар на вылет

Свет мягко проникал через стеклянный потолок, раскрывая все тайны галереи, словно художественного произведения. Фотографии на стенах запечатлели моменты, когда сердце замирало от напряжения и кровь кипела в жилах. Каждое фото было словно капля адреналина, обволакивающая всех, кто на них смотрит.

На одной из фотографий бойца Лукаса “Грозы” Макбрайда, взрывающегося на ринге яростным ударом, можно было почувствовать этот момент и его бесконечную силу. На другом снимке – Род “Тень” Стоун, обвивающий оппонента своими крепкими ногами, словно змея, готовая переломать жертве все кости.

Гости застывали перед каждым изображением, словно оживляя кадры в своем воображении. Они видели борьбу, страсть и безумие в каждом движении бойцов, слышали гул толпы, аромат пота и крови плотно обволакивал их, заставляя сердца биться в унисон с битвой на ринге и чувствовать себя причастными к миру молодых и сильных, чувствовать себя живыми.

Галерея была не просто местом выставки, она стала порталом в мир смелых, безбашенных и безжалостных, миром, где правили эмоции и воля к победе. Гости с наслаждением вдыхали эту атмосферу, словно наркотик, который не только обжигал их дыхание, но и зажигал огонь внутри.

Галерея продолжала жить своей жизнью, картины боев на ринге дышали и могли захватить каждого, кто осмелился заглянуть за их завесу.

Яркие двухцветные стены, поделенные на треугольники, не затмевали, а лишь выгодно подчеркивали монохромные изображения. В главном зале выступал живой оркестр. Вообще Талл любила создавать атмосферу элегантной роскоши. В напольных вазах и у рояля белые азиатский лилии приковывали взгляд своей сдержанной красотой. Эти сорта не обладают запахом и подходят для самых тонко чувствующих аллергиков. Каждый гость на празднике должен чувствовать себя комфортно. Это главный принцип Дженнифер.

Войдя в зал, в струящемся красном, атласном платье, Талл сразу же взяла с подноса официанта бокал с шампанским. Нет, она терпеть не могла этот напиток, но правила этикета на подобных раутах обязывали.

Выбрав в толпе пару мужчин, занятых беседой, девушка направилась к ним.

– О, Дженнифер! – воскликнул один из них. – Как я рад вас видеть. А вам идет цвет крови.

– Настоящая королева Марго, – поддержал второй мужчина, приятно улыбнувшись.

– Если вы довольны, значит, я на верном пути, – любезным тоном ответила Талл.

Первый из этих мужчин – Кристофер Роуз. Маленький, темненький толстый, с хитрыми глазами. Глава министерства здравоохранения штата. Какая ирония: с такой-то гуманной профессией и любитель смертей в «прямом эфире». Когда-то он прямо заявил, что именно хочет видеть в качестве кульминации боев. И пару раз даже получал свое. Поэтому стал постоянным поклонником «Горящей спички». Нельзя сказать, что этот скупердяй делает большие ставки, но зато они регулярные, да и с разного рода медикаментами у организации Дженнифер никогда не бывает проблем.

Второй – высокий и стройный, лет пятидесяти Дэвид Стронг. Чем только не владеет этот мужчина. Никто не знает, как именно он поднялся до таких высот, но безупречная репутация восхищала и внушала уважение. Вокруг его имени ни одного скандала или даже намека на него. А еще благородные манеры и строгая внешность, которая, однако, ловко таяла стоило ему лишь улыбнуться, как он становился своим в любой компании. Умение располагать к себе явно было одной из его суперспособностей.

– Дженнифер, скажите, – маленький министр заговорщицки приблизился к уху девушки, – Увидим ли мы сегодня что-то интересное, кончено, помимо всей этой красоты?

– Безусловно, мистер Роуз, – Талл улыбнулась. – В одиннадцать ровно и только для избранных.

– Вы нас балуете, – подхватив нескрываемую радость собеседника, приятным баритоном отозвался Стронг.

К назначенному времени гости собрались в большом зале античного искусства. Дженнифер приготовила для взыскательной публики нечто особенное. Несостоявшийся режиссер, она всегда проявляла фантазию в своем деле, стараясь удивлять и интриговать. На этот раз места для зрителей располагались вдоль стены, а центр представлял из себя открытое, не огороженное пространство. Привычного ринга не было.

Как только все заняли свои места, в зале полностью погас свет. На миг все погрузилось в непроглядную тьму, плотные занавесы на окнах способствовали этому в полной мере. Жуткий раскат грома из четырех динамиков, притаившихся в углах зала, и создающих эффект нахождения в эпицентре грозы. Дамы вскрикнули, что рассмешило мужскую половину, явно раззадоренную таким необычным началом.

От дверного проема повеяло тусклым светом, который, однако, становился все ближе и ярче. Трое парней со стилизованными под факелы, лампами, один за другим вошли и, обойдя зал по всему периметру, установили свои «факелы», словно три вершины треугольника. Все трое были лишь в белых намотанных повязках, подражая первым античным бойцам, развлекающим какого-нибудь императора. В тусклом свете эти элементы одежды казались яркими пятнами. Слова восхищения посыпались как из рога изобилия.