Удар ниже пояса

У Якова непроизвольно открылся рот, и плечи опустились еще ниже. Некоторое время он молчал, остолбенело уставившись на ухо Хозяина. Наконец, взяв себя в руки, кашлянул и обиженным голосом сказал:

— О чём вы, Аркадий Борисович? Ни о чем я с Круглым не договаривался. Да и не о чем мне с ним договариваться.

— Ну-ка, сядь в кресло. А то я и забыл, как ты выглядишь. Все сзади ко мне подходишь. Садись.

Удивленный Яков, зная, что любое возражение способно вызвать вспышку ярости, которая может кончиться как угодно, боком сел на кончик кресла.

— Сядь нормально, как все люди, — приказал Хозяин.

Яков уселся поглубже и тут же почувствовал, как кресло сжало его. Хозяин усмехнулся:

— Чувствуешь, как крепко я тебя обнимаю? А могу и так обнять, что мокрое место останется. Хочешь, попробуем?

— Ну, что вы, Аркадий Борисович! За что?

— Так о чем вы с Круглым договорились?

— Да ей-богу, ни о чем мы не договаривались. Он соку попросил, я ему дал. Вот и все.

Усмешка слетела с лица Хозяина. Бешеными глазами он смотрел в глаза Якова.

— А что он в книжке написал?

— В какой книжке?

— Не придуривайся! На столе лежала.

— Я не знаю. Наверное, для себя что-то. Да он часто так делает. Не забыть чтобы. Что ж, я буду в книжку его смотреть?

Хозяин молча подозрительно смотрел на Якова. А тот всем своим видом и взглядом изобразил покорность и полную верность, преданно глядя в глаза Хозяина. Хозяин первым не выдержал напряжения. Он прикрыл глаза, а когда открыл их снова, бешеный огонек в них уже погас. Он нажал кнопку на столе, и Яков почувствовал, как кресло освобождает его.

— Иди. Шучу я. Верю я тебе, верю. Что ты без меня? Иди, ладно.

* * *

Для Олега Кошелева, одного из охранников в фирме «Роман Родионов», сегодня время тянулось особенно медленно. Он вытянул длинные ноги, распрямился в кресле и на секунду закрыл глаза. Потом встряхнул головой, сел в кресле прямо, придал себе официальный вид и посмотрел на часы. Было без четверти шесть. До конца смены оставалось ещё больше часа.

Входная дверь открылась, и в холл вошел Друзин. Кивнув Олегу, как обычно, он вдруг остановился и, улыбнувшись, сказал:

— Ну и день! В такую погоду на природу, на солнышке побыть. Вместо этого мотаешься как проклятый.

Олег всегда видел Друзина очень важным, даже надменным. И впервые видел его таким. Таким он ему очень понравился.

— Да, неплохо было бы поваляться на солнышке, — тоже улыбнувшись, охотно поддержал разговор Олег.

— Ну, вы же сутками работаете. Можете завтра себе позволить.

— Да как-то времени все не хватает. Вот смена у меня кончается в семь вечера. Ну, в этот день только до дома добраться и выспаться. Завтра поваляться, отдохнуть. Ну, дела разные. С сыном позаниматься.

— А живете вы далеко от работы?

— Далеко. В Текстильщиках. От метро еще минут пятнадцать на автобусе.

— О, знаю. Когда-то жил там. А в какую сторону от метро?

Олег с удовольствием поддерживал этот разговор. Похоже, что Друзин просто устал, ему хотелось встряхнуться, поговорить с кем-нибудь. Просто так. Поговорив ещё немного, Друзин поднялся к себе.

Когда минут через сорок Друзин снова спустился в холл, Олег был на своем месте вместе с напарником.

— Ну, счастливо закончить смену, — кивнув им обоим и улыбнувшись, сказал Друзин.

— И вам всего хорошего, — ответил Олег. — Хороший мужик, — сказал он, уже обращаясь к напарнику, когда Друзин вышел на улицу. — Вот так, знаешь, ходит человек мимо. Важный, насупленный. А случайно разговоришься — вполне нормальный человек.

— А ты что, разговаривал с ним? — полюбопытствовал напарник.

— Да. Вот недавно. Он около шести приехал.

— О чем же вы говорили?

— Да буквально ни о чем. Просто так. Но не в этом дело. Я вот прямо почувствовал, что ему просто захотелось поговорить со мной. Просто пообщаться. Понимаешь? Вот просто как два человека.

— Ишь ты! — скептически покрутил головой напарник. — Вот уж не подумал бы, что он из таких. Обычно-то он нас в упор не видит. Ну, ладно. Слава богу, если так.

* * *

Придя домой, Друзин достал с антресоли большую и довольно потертую спортивную сумку, набитую каким-то тряпьем. Минут через двадцать, когда он выходил из квартиры, его уже было не узнать. Неряшливо одетый, грязноватый бомж в затертом пиджаке и помятой шляпе, надетой на седые космы, закрывающие большую часть лица, никак не напоминал элегантного, лощеного владельца шикарного «Опеля». А главное, у этого человека была очень естественная старческая шаркающая походка. Друзин специально освоил такую походку, которая даже без грима и парика меняла его совершенно. В руке у него была старая хозяйственная сумка. Это тоже было не случайно. Друзин считал, что человек с такой сумкой в руках всегда воспринимается как местный, живущий где-то рядом, на минуту вышедший в магазин.

Друзин шаркающей походкой вошел в соседний двор. Здесь у него всегда стояла другая машина. Старенькая, потрепанная «девятка», к тому же и не очень чистая. Сев в нее, Друзин поехал в сторону Текстильщиков.