Удар отложенной смерти

Над Сашиным лицом качались полуосыпавшиеся еловые ветки с остатками «дождика», серпантина и конфетти. Он понял, что действительно находится на свалке, куда после Нового года выбросили ёлки. Значит, он жив, да ещё и свободен. Никто к нему не подошёл, не пихнул ногой в бок, не ткнул в висок дулом пистолета. Только вот где она находится, эта свалка? Не может же она быть прямо у дома Веталя…

«..но ты будь осторожен, слышишь, Сашок? Не ходи на встречу один… Митьку Веталь тебе вовек не простит… Это родная его кровь…»

Голос Озирского словно ещё раз прозвучал в тишине – будто Андрей был рядом. Всё верно, Блад – в бандитских делах опытный. Но и Минц – тоже не новичок. Он так думал до сегодняшнего дня. А теперь понял, что действительно совсем не знает людей.

Да, Саша помнил про племянника Веталя, и самого его не считал херувимом. Но до такой откровенной подлости не доходили даже преступные главари. Для Веталя та, давняя история с Дмитрием была главным фактором, определяющим все его поступки. К тому же он решил, что на Горбовского и прочих угрозы взорвать самолёты, похоже, не действуют. И то сказать – ни они сами, ни их родственники этими рейсами не летят, А на других можно и наплевать – бабы новых нарожают.

Поэтому Холодаев решил потребовать явки на встречу кого-то из сотрудников отдела борьбы с организованной преступностью. Конечно, он не рассчитывал на встречу с самим Захаром, но ещё больше удивился, когда увидел Минца. Там, на пустынном перроне в Белоострове, Веталь не поверил своим глазам. Бывший прокурор, похоже, спятил – припёрся на верную гибель. Вряд ли он забыл про суд, про Дмитрия. Значит, надеется, что Веталь не посмеет ничего ему сделать. Конечно, менты где-то рядом находятся, страхуют своего. Но ничего, Веталь не из пугливых. Никто из них, желоторотых, не бывал в настоящем бою. А он был, и не раз.

Похоже, ему выпал шанс расправиться с давним Митиным врагом. Никто этого прокурора не просил являться к Веталю. Но раз явился – получи по заслугам. Хочешь показать своим, что не боишься мести уголовников – покажи. Только приятно тебе не будет – обещаю…

Холодаев очень быстро свернул переговоры и объявил Минца своим заложником. Тут же, прямо при нём, дал указание своим людям сообщить обо всём Горбовскому.

– Так и передай – не пропустят золото, получат не только авиакатастрофу, но ещё и «двухсотого» на отдел. Если им прежних мало – тогда пожалуйста. Вздёрну его прямо в доме на перекладину – я не слабонервный…

Саша уяснил для себя, что лежит на еловых ветках, ими же заваленный – как настоящий труп. Видимо, бандиты решили, что мусор мёртв. Даже контрольный выстрел не сделали, потому что к тому времени Веталь уехал, и люди его зашились. Но жизнь каким-то образом сохранилась, потому что Саша всё время помнил их с Андреем занятия и читал мантры.

Ему казалось позорным умирать в петле, и он изо всех сил старался выжить. Только последняя, смертельная, всепоглощающая боль заставила его потерять сознание. Узкоглазый Рафхат Хафизов решил, что сделанного хватит, и ошибся. А сейчас надо встать, выбраться отсюда, чтобы ночью не замёрзнуть. А то обидно будет – повесить его не сумели, а на свалке всё-таки дозрел.

Минц внезапно всё вспомнил и вздрогнул, волнами разгоняя боль по телу. «Я тут лежу, спокойно думаю о самолётах! А ведь прошло, должно быть, уже много времени. Предпринял ли Горбовский со товарищи что-нибудь для спасения людей? Ищут ли меня? И почему не явились на то место, что назначил Веталь? Его люди вернулись и заявили, что там никого не оказалось. Следовательно, ментам до меня нет никакого дела. А раз так, то я остаюсь полностью по власти Холодаева с бандой, и лично отвечу за всех. Даже за карточные проигрыши за меня спросят, аа уж на потерянное золото – само собой…»

Закусив губу, Саша сел, и еловые ветви осыпались с него. Не тёмно-синем, с неяркими отсветами, небе играли звёзды. Луна в лёгком тумане висела прямо над свалкой. А кругом стояли живые, не срубленные ели – все инее, в блеске. Будто не в окрестностях Ленинграда всё происходит, а где-нибудь в Сибири. Здесь-то редко бывает такая погода – всё больше хмарь да слякоть.

Ствол красавицы-ели утонул в сугробе, мимо которого к свалке вела узкая протоптанная тропинка. А рядом будто что-то тащили волоком. «Меня, наверное», – решил Саша. Он глубоко дышал, плохо понимая, почему его так сковало холодом. А потом он взглянул вниз и ахнул. Да как же вообще удалось очнуться? Он же голый, а мороз – градусов пятнадцать. Ну, может, чуть поменьше – не суть. И никого кругом – лишь пустой, гулкий лес. Да ещё и мерзкий влажный ветер с залива. Похоже, скоро опять снег пойдёт, и начнётся оттепель.

По звёздам времени не так уж много – около семи вечера. Если верить Веталю, «час икс» ещё не наступил. Тот согласился, в обмен на жизнь заложника, перенести начало терактов на глубокую ночь. Конечно, это для бандитов лучше. Реакция летчиков, механиков, охранников и другого наземного персонала естественным образом притупляется. А Холодаев выглядит, как ни крути, великодушным человеком чести…