Удар пламенной кобры

Хамоватая эстрадная тусовка на Васильевском спуске собрала огромную толпу на митинг-концерт в поддержку нетрезвого, нездорового человека, пытавшегося плясать и петь под улюлюканье созерцающих этот позор. В конечном счете всем было наплевать и на второй, и на первый туры, и никто на празднике слепых децибел не вспоминал больше о том, что в метро «какую-то фигню взорвали».

На следующий день взрывом в лифте многоэтажного жилого дома разворотило весь его фасад. Еще один взрыв на подъезде к станции метро «Сокол» обошелся без широкой огласки, поскольку вагон был пуст. Почти сразу эпизод накрыло известием, что убит глава администрации города Жуковский. Этот факт стали уже не слишком уверенно связывать в единую цепочку кровавых отметин на глянцевом фоне предвыборного ландшафта. Цепочка, припомнили, началась не со взрыва на Серпуховской линии, а с тяжелого ранения вице-мэра Москвы Валерия Шанцева. Припомнив, невольно вернулись мыслями ко взрыву в метро. Что-то тут было не так, как о том писали газеты. Маньяк-одиночка? Красные бригады? Чеченский след?.. Тогда взрывное устройство сработало не в час пик и не в самом людном месте. Пожалуй, и не в самой удобной для теракта части состава. Устройство было заложено под угловым сиденьем вагона, что определяло направленность ударной волны на 90 градусов вместо возможных в середине вагона 180. Маньяк наверняка выбрал бы вагон, где народу погуще, и обязательно час пик, когда никто ни на кого не глазеет и очень просто забыть свою сумку. Еще менее все эти нюансы вязались с предполагаемыми действиями террористов, которые, по идее, должны были изучить несколько мест для диверсии и динамику пассажиропотоков, после чего выбрать наиболее подходящий вариант. Что же тогда означала эта игра со смертью за несколько дней до выборов президента России?

Поскольку от добра искали добра, то второй тур все-таки имел место 3 июля 1996 года. Гарант демократии и всех благ, ей сопутствующих, одержал неочевидную победу над Зюгановым, что, как полагали, явилось следствием чапаевской стратегии, поделившей всех на белых и красно-коричневых. Что касается новых «кремлевских мечтателей», то они от имеющегося добра ничего не искали. Подтасовки и подмены бюллетеней делались в столь массовом порядке и так поспешно, что недовольно заворчали даже на Западе, резонно полагая, что за четыре миллиарда долларов, истраченных на финишной прямой, можно было бы работать и тоньше.

Череда громких отставок между турами, напрямую связанных с бесшабашно-циничной авантюрой Гусинского и Березовского, лишь подогрела интерес задним числом к «высоким выборным технологиям» Анатолия Чубайса, который, сменив руководителя избирательного штаба Олега Сосковца, не гнушался лично развозить фальшивые бюллетени по избирательным участкам.

Через несколько дней после «народного волеизъявления» газета «Вашингтон пост» и журнал «Тайм» опубликовали придерживаемое до поры сообщение о том, что штаб по избранию Ельцина на второй срок прибегал к услугам американских специалистов в области избирательных кампаний. Таковых было названо пятеро: Джо Шумейт, Феликс Брайнин, Стивен Мор, Джордж Гортон и Ричард Дрезнер. Шестого, Дика Морриса, попавшегося в Вашингтоне с поличным в момент передачи через путану секретной информации из Белого дома, предпочли не упоминать. А она между тем касалась еще одного, седьмого «специалиста» по выборам президентов - Рикардо Франчини, он же Аслан Козиноглу, для которого убивать - услада, хотя накануне избирательной кампании был очевиден умысел свести к минимуму количество возможных жертв и одновременно довести нагнетание обстановки до максимального уровня.

«Тайм» охарактеризовал американских джентльменов как «мастеров технологии подсознательных манипуляций, составляющих основу пикантных политических мыльных опер». Джентльмены работали в обстановке строжайшей секретности, тайно обосновавшись в номере 1120 на одиннадцатом этаже московского «Президент-отеля». Пикантности плыли сюда косяками. Ознакомившись с исходными данными опросов общественного мнения, показывавших, что пять кандидатов опережают Ельцина во всех рейтингах, а сам он может едва рассчитывать на шесть процентов голосов, Дрезднер откровенно сказал Олегу Сосковцу, возглавлявшему тогда избирательный штаб: «Если бы мы были в США, то типу с такими показателями посоветовали бы сменить работу».

Сосковец, опасавшийся, как бы аутсайдер вообще не помер на дистанции от передозировки стадионных сценических эффектов, прыгая козлом при своих инфарктах, только рассмеялся в ответ. А потом признался: «Ваша основная и главная задача - за неделю до выборов предупредить нас и сказать, следует ли их отменить. На тот случай, если вы сочтете, что мы проигрываем».