Удар пламенной кобры

Но при чем здесь всеми забытый Майкл Уайтхед, под началом которого некогда работал в Центральной Европе Портер Госс? Сам Негропонте, курирующий 15 разведок, ни сном, ни духом про «Удар кобры», а отставной резидент ЦРУ хранит в домашнем компьютере оперативные разработки на ближайшую и отдаленную перспективу. Впрочем, уже не хранит, надо полагать. Старший оперативный сотрудник ФБР Эдвин Хейг установил, что 24 февраля, в пятницу, Майкл Уайтхед осуществил бесконтактную передачу имевшихся у него материалов неустановленному лицу, ожидавшему неподалеку от дома Уайтхеда в синем «шевроле» с затемненными стеклами. Интересно, где в этот момент были агенты наружного наблюдения? Позорно прошляпили то, что сумела не упустить из поля зрения пожилая соседка Уайтхеда, как ее там?.. Джоан Салливан. Недоучившийся врач, неудавшийся киносценарист, несостоявшаяся невеста Портера Госса...

Да, именно так. Когда резидента ЦРУ в Центральной Европе поразила неизвестная болезнь, вызванная тяжелым отравлением каким-то препаратом - предположительно, из секретной лаборатории КГБ - и у него отказали почки, Джоан пожелала стать его сиделкой и провела в госпитале две недели почти без сна. Но их отношения так и не стали близкими. Воспротивилась Салливан - у Госса к тому времени было уже четверо детей. Ну расстались и расстались, бывает. Но почему тогда Салливан оказалась в соседстве и тесных отношениях с семейством Уайтхедов? Ведь после отставки Майкл поселился на острове Санибел, штат Флорида, где обычно живут отставные сотрудники ЦРУ и где он на пару с оставшимся после болезни не у дел Госсом наладил издание газеты «Островной репортер», пока они почему-то не разошлись окончательно. Почему? Тоже вопрос. Может, и не разошлись, а только сделали вид, чтобы подозрения, павшие на Майкла Уайтхеда по поводу предполагаемой связи с российской разведкой, не препятствовали каким-то их общим интересам в совместном деле? Что это может быть за дело?

Неуклюжая попытка привлечь к негласному расследованию Джоан Салливан потерпела фиаско. Когда агенты ФБР, в том числе Эдвин Хейг, стали намекать на то, что ее сосед, возможно, ведет двойную жизнь или просто попал в трудные обстоятельства, из которых не может выпутаться, и было бы хорошо и правильно с ее стороны, если бы она на правах соседки и друга семьи стала почаще наведываться в гости к Уайтхедам, как бы наблюдая ситуацию изнутри, Джоан, строго прищурившись, уточнила: «Вы хотите, чтобы я стала вашей секретной замочной скважиной?» Эдвин Хейг растерялся на какое-то мгновение. Кажется, он один из присутствовавших агентов знал, что ежедневная разведывательная сводка, которая доставляется президенту в специальной красной папке, имеет название «Совершенно секретная замочная скважина», но откуда это могла знать Джоан Салливан?

Она тем временем продолжила: «О своем соседе Майкле я рассказала все, что сочла возможным и необходимым, а если вам нужен шпион Майкл, то я не его радистка!»

Просидев два дня над бумагами и ничего не высидев, Джон Негропонте решил доложить о своих тревогах президенту, пока змеиные игры не вылились в оглушительный скандал. Он вызвал начальника оперативного отдела Чарльза Макфарлайна и велел подготовить нечто вроде меморандума, отражающего, с одной стороны, пагубность таких операций, как «Удар кобры», с другой - неестественность ситуации, когда руководителя всего разведывательного сообщества сознательно держат в информационном вакууме. Смысл последнего Негропонте попросил изложить с предельной ясностью, и чтобы в контексте прозвучал вопрос: для чего нужен директор Национальной разведки, если ФБР с демонстративной формальностью относится к его поручениям, а ЦРУ вообще игнорирует их?

Он решил поставить в известность о своем запланированном визите в Белый дом Портера Госса, потому что этого требовали неписаные законы корпоративной этики. Едва подумал об этом, как позвонил сам Госс. Во-первых, чтобы поздравить Негропонте с присуждением какой-то почетной премии за выдающиеся заслуги на каком-то поприще, а во-вторых... Что там было во-вторых, директор ЦРУ забыл, как только услышал о намерении номинального босса искать правды у Джорджа Буша и о причинах, к тому подвинувших.

- Большая ошибка, Джон, - сказал Госс.

- Возможно, но твоя оценка не изменит моего решения.

- Я не о том. Большая ошибка, что ты обсуждаешь со своими сотрудниками то, что не подлежит обсуждению даже в Овальном кабинете. Вот и сейчас ты говоришь со мной, а у тебя там наверняка не одна пара лишних ушей.

- Послушай, Порт...