Удар по казино. Реальная история о шести студентах, которые обыграли Лас-Вегас на миллионы долларов.

С того момента, как двери лифта раздвинулись на уровне казино, Кевина поглотило море неистовой энергетики. Он был молекулой в гиперзаряженном электромагнитном поле, его мозговая деятельность перестроилась на чистый рефлекторный адреналин. Атака на его органы чувств оказалась почти подавляющей. Это было похоже на канун Нового года в Бостоне. Плотная толпа пьяных гуляк, все одеты в красочном, иногда жутком стиле, все кричат, показывают рукой и кидаются в разные стороны, трещотки и колокольчики, яркие цвета и плоть, столько чертовой плоти: женщины в кожаных юбках и прозрачных топах; мужчины в рубашках, расстегнутых до пупа, и обвешанные драгоценностями; будущие гангстеры в полосатых костюмах, туристы средних лет со Среднего Запада, ковбои, люди с Уолл-стрит, богема из Лос-Анджелеса.

Кевин прикрыл глаза, задержал дыхание и собрался. Как во время своих заплывов, он постарался найти голубую точку прямо перед собой. Он вошел в казино и стал протискиваться сквозь толпу, концентрируя внимание на столах для блэкджека и роящихся вокруг игроках. На пути он снял с подноса проходившей мимо официантки стакан шотландского виски, сделал глоток, затем плеснул немного жгучей жидкости себе на рубашку, взъерошил волосы, расстегнул несколько пуговиц и закатал один рукав почти до локтя. Его шаг замедлился, ноги опускались на пол все дальше одна от другой. Любой, кто наблюдал бы за ним, увидел бы трансформацию: от одаренного студента МТИ до пьяного второгодника частной подготовительной школы.

Протискиваясь через толпу и часто спотыкаясь, он проверял наличие каунтеров. Кианна сидела за столом, самым ближнем к лифту, снова в окружении людей из гонконгской мафии. Майкл и Брайан были за столами ближе к задней стене зала. А Мартинес сидел за центральным столом, рядом с тремя афроамериканцами в дорогих шелковых костюмах. Кевин был готов к очередному кругу по казино, когда увидел, как Мартинес сложил на груди руки.

Сжимая стакан, он протиснулся через необычно большую толпу возле стола и рухнул на одно оставшееся свободное место, первый бокс. Он запихнул руку в карман, вытащил оттуда десять тысяч долларов наличными и бросил их на сукно. Когда дилер начал отсчитывать фишки, Кевин широко улыбнулся всем, кто сидел за столом, и спросил: «Как вам всем вечерок?»

Мартинес проворчал: «Мнут нас, как лоток яиц».

Трое остальных кивнули в знак согласия, и Кевина внезапно поразило то, какие они были огромные. На их фоне Мартинес смотрелся пластмассовой куклой. Их ноги невероятной длины исчезали под столом. Кевин всмотрелся в их лица. Он всю жизнь был спортивным болельщиком, и ему не составило труда узнать двоих: Патрик Эвинг и Джон Старкс. Он был за одним столом для блэкджека с тремя звездами баскетбола из «Нью-Йорк Никс».

Неудивительно, что столько народу собралось возле этого стола.

Кевин взглянул на Мартинеса, но коллега по команде его игнорировал; он уже сообщил счет, все остальное не имело значения. Ни тот факт, что за столом были знаменитости, ни толпа, стоявшая за спиной, ни пит-босс, который в восхищении глядел на громадных людей с очень и очень глубокими карманами.

Кевин обратил внимание на игровой круг. Один из Никсов положил туда триста долларов. Старкс поставил двести пятьдесят. Эвинг положил перед собой пятьсот.

Кевин положил в игровой круг две пятисотдолларовые фишки.

Третий Никс покачал головой и сказал: «Эй, Большие Деньги. Так вот как это делается». Он достал из кармана горсть сигар, предложил их соседям по столу. Эвинг и Старкс взяли по одной, Мартинес отказался. Ну и какого хрена? Он мог быть сейчас в Бостоне, деля пиво с Фелисией на дружеской вечеринке. Вместо этого он курит сигары с нью-йоркскими Никсами.

«Благодарствую, — сказал он, доверив Эвингу обрезать кончик своей сигары специальным резчиком для сигар. — Вы, парни, приехали на бои?»

«Вегас особенно хорош в ночь боев», — ответил Эвинг.

Стали сдавать карты, но Кевин едва их замечал. Он следил за Мартинесом, ожидая сигнала поднимать или опускать ставку. А так он был безмозглой гориллой. Его подозвали на счет колоды плюс двенадцать (число яиц в лотке), поэтому шансы были в его пользу.

В течение следующего часа Кевин показал Никсам убийственно впечатляющую игру: он довел свою прибыль до десяти тысяч долларов, заработав аплодисменты толпы, когда дважды сплитовал на десяти и удваивал ставки на восьми. Когда он поднимался из-за стола, Никсы уже приглашали его на вечеринку после боев в суперлюксе «Миража», а Эвинг просил подсказать будущий курс акций на бирже (у них создалось впечатление, что отец Кевина управлял миллиардным страховым фондом). Никто не задержал взгляда на Мартинесе. Он исчез в толпе, пока Кевин разменивал фишки.