Удар по своим. Красная Армия. 1938-1941 гг.

Далее процесс следствия уже пошел без сучка и задоринки. На допросах 9 и 11 июля Павлов показал, что он выполнял вредительские установки Уборевича, Халепского и Мерецкова. Несмотря на то что протоколы этих допросов редактировались в следственной части 3-го Управления НКО, тем не менее, читая их, нельзя не заметить наличия постоянной борьбы двух направлений — линии следователя и линии самого Павлова. Если следствие неизменно «гнуло» свою версию — поражение войск Западного фронта произошло из-за предательства, вредительства и изменнических действий его командования, являвшегося заговорщиками с 30-х годов, то Павлов, где только было возможно, настойчиво старался провести свою главную мысль — все неудачи произошли из-за нерасторопности, нераспорядительности и бездеятельности руководства фронта во главе с ним. Все это Павлов признавал в качестве своей основной вины. Тезис же о преднамеренном открытии фронта немцам он решительно отрицал. Так и идут эти два течения по всем страницам протоколов допросов, фактически не смешиваясь никогда. Другим стержневым моментом для следствия было вывести Павлова на заговор и во что бы ни стало показать, что его изменнические действия имели санкцию из соответствующего штаба.

Например, когда следователь, не веря предыдущим показаниям Павлова, настаивал: «Все эти ваши предательские действия, о которых вы показали, являются результатом не благодушия, а умышленного предательства. Будучи участником антисоветского заговора, вы проводили вредительскую работу в округе, заведомо зная о ее последствиях в предстоящей войне с Германией. Предлагаем вам рассказать правдиво о вашем организованном предательстве — той системе, которую вы создали среди своих подчиненных», тот на такое обвинение отреагировал следующими словами: «Ни от кого задания открыть Западный фронт я не получал, но мое преступное бездействие создало определенную группу командного, политического и штабного состава, которые творили в унисон мне...»

21 июля, то есть через две недели после ареста, было утверждено обвинительное заключение по делу. В ходе закрытого судебного заседания Военной коллегии под председательством ее председателя армвоенюриста Ульриха, состоявшемся в Москве 22 июля, Павлов заявил, что обвинительное заключение ему понятно, но виновным в участии в антисоветском заговоре он себя не признает, ибо никогда в таковом не состоял. От своих показаний, данных им на предварительном следствии, он категорически отказался, за исключением показаний на допросе от 7 июля, которым просил верить. Ему удалось отвести от себя обвинение в сбтрудничестве с немцами, т.е. в предательстве, измене Родине.

В итоге в приговоре Военной коллегии остались только обвинения в трусости, нераспорядительности, развале управления войсками.

Приговор гласил:

«Предварительным и судебным следствием установлено, что подсудимые Павлов и Климовских, будучи первый — командующим войсками Западного фронта, а второй — начальником штаба того же фронта, в период начала военных действий германских войск против Союза Советских Социалистических Республик проявили трусость, бездействие власти, нераспорядительность, допустили развал управления войсками, сдачу оружия противнику без боя и самовольное оставление боевых позиций частями Красной Армии, тем самым дезорганизовали оборону страны и создали возможность противнику прорвать фронт Красной Армии.

Обвиняемый Григорьев, являясь начальником связи Западного фронта и располагая возможностями к налаживанию боеспособности связи штаба фронта с действующими воинскими соединениями, проявил паникерство, преступное бездействие в части обеспечения работы связи фронта, в результате чего с первых дней военных действий было нарушено управление войсками...

Обвиняемый Коробков, занимая должность командующего 4-й армией, проявил трусость, малодушие и преступное бездействие в возложенных на него обязанностях, в результате чего вверенные ему вооруженные силы понесли большие потери и были дезорганизованы.

Таким образом, обвиняемые Павлов, Климовских, Григорьев и Коробков вследствие своей трусости, бездействия и паникерства нанесли серьёзный ущерб Рабоче-Крестьянской Красной Армии, создали возможность прорыва фронта противником в одном из главных направлений и тем самым совершили преступления, предусмотренные ст.ст. 193—17/6 и 193—20/6 УК РСФСР»²⁴.

Всего перечисленного вполне хватило для осуждения Д. Г. Павлова, В.Е. Климовских, А.Т. Григорьева и А.А. Коробкова к высшей мере наказания — расстрелу. Все они были лишены присвоенных им генеральских званий и наград. В тот же день приговор был приведен в исполнение.