Удар по своим: Красная Армия: 1938-1941 гг.

Недаром же следователи, истязавшие Павлова, так настойчиво подводили его к Мерецкову. И они добились своего — Павлов дал на Мерецкова развернутые показания. Суть их сводилась к тому, что Мерецков, будучи начальником штаба Белорусского военного округа, выполнял «вредительские» указания Уборевича, «злейшего врага советского народа». В показаниях Павлова все эти обстоятельства выглядят следующим образом. На допросе 9 июля он заявил: «...Уборевич рекомендовал мою кандидатуру в Испанию для командования танковыми частями. Уборевич давал мне вредительское указание по использованию танков, приказав раздать все танки по 3—5 штук по всему фронту, что вело к полной гибели их.

Мне известно, что правой рукой Уборевича был Мерецков, который также выполнял все указания Уборевича. В бытность свою в Испании Мерецков по указанию Уборевича стянул все лучшие войска в Мадрид, создав таким образом положение, при котором в случае отреза Мадрида, эти войска окажутся в мешке и не смогут оказать никакого воздействия на общий фронт, т.е. подвергал лучшие части разгрому...

Кроме этого Уборевич и Мерецков всегда всему командному составу прививали германофильские настроения, говорили, что нам надо быть в союзе с Германией, так как германскую армию они очень высоко ценят и всегда ставили в пример немецких офицеров...

После испанских событий мои отношения с Мерецковым до последних дней продолжали оставаться самыми хорошими, Мерецков по-прежнему оказывал на меня большое влияние, и все его указания по военной линии (он был тогда начальником Генштаба и начальником боевой подготовки) я выполнял, не вникая в их сущность.

Как показали дальнейшие события, эти указания Мерецкова были вредительские, так как они сводились к затягиванию сроков боевой подготовки вверенного мне округа, что в настоящее время было недопустимо.

Мерецков всегда внушал мне, что Германия в ближайшее время воевать с Советским Союзом не будет, что она очень глубоко завязла в своих военных делах на Западном фронте и в Африке. В связи с этим Мерецков предлагал мне не делать особого упора на ускорение боевой подготовки в округе, а вести все по годичному плану. В финскую кампанию, когда я выезжал на финский фронт в качестве начальника бронетанковых войск, обратил внимание Мерецкова, что все лучшие силы с западной границы стянуты на финский фронт и что этим мы оголяем границу с Германией. На это Мерецков еще раз заявил, что нападения со стороны Германии в ближайшее время ожидать не надо. Все эти убеждения Мерецкова я принимал за чистую монету и в своих дальнейших действиях, как командующий Западным Особым военным округом, не торопился с повышением уровня боевой подготовки, что привело во время военных действий к предательству фронта, разгрому частей Красной Армии и материальной части, так как округ, которым я командовал, оказался неподготовленным к войне...»

Следователей и их высокое начальство, вероятно, не совсем удовлетворили такие показания Павлова о Мерецкове. Им требовались гораздо более расширенные и конкретные данные о вредительской деятельности бывшего начальника Генштаба. И нужны они были накануне решающего его допроса, запланированного на 12 июля. Поэтому 11 июля от Павлова усиленно добиваются признания, что основным его вербовщиком в заговор являлся именно Мерецков (ранее названный таковым командарм Уборевич отступил как бы на второй план, как и начальник, конечно бывший, Автобронетанкового управления РККА И.А. Халепский).

«...Признаю, что в феврале 1937 г. бывшим старшим советником в Испании Мерецковым Кириллом Афанасьевичем я был вовлечен в военно-заговорщическую организацию и в дальнейшем проводил вражескую работу в Красной Армии... Мы считали, что командный состав Красной Армии, якобы, бесправен, а политсоставу наоборот предоставлены излишние права. Существовавший, по нашему мнению, разброд среди комсостава вызывается якобы неправильной политикой руководства Красной Армии.

В Красной Армии, заявил Мерецков, нет единой доктрины, это хорошо понимают некоторые руководящие армейские работники, которые объединились на почве недовольства существующим в армии положением. Тогда же Мерецков сообщил мне, что Тухачевский и Уборевич возглавляют существующую в Красной Армии заговорщическую организацию, которая ставит перед собой задачу — сменить негодное, с их точки зрения, руководство Красной Армии...²⁶

Вот эти показания Павлова, сделанные им на допросах 9 и

11 июля, и были предъявлены Мерецкову в качестве уличающих его документов. Жестоко избитый и до предела униженный, Кирилл Афанасьевич хорошо представлял всю сложность своего положения в условиях военного времени. И ему ничего не оставалось другого, как принять условия игры, предложенные следствием. И он показал на допросе 12 июля:.