Удар по Украине

Едва ушел Воронцов, явился адмирал Л.М. Галлер (начальник Главного штаба ВМФ. – Авт.)… Заговорил о напряженной обстановке, о готовности флотов. Около девяти вечера Лев Михайлович ушел из моего кабинета.

(Напомню, что это происходило в 21 час 21 июня, и никаких тревожных сигналов в Наркомат ВМФ сверху не поступало.)

Около 11 часов вечера зазвонил телефон. Я услышал голос маршала С.К. Тимошенко.

– Есть очень важные сведения. Зайдите ко мне.

Наши наркоматы были расположены по соседству… Через несколько минут мы уже поднимались на второй этаж небольшого особняка, где временно находился кабинет С.К. Тимошенко. Маршал, шагая по комнате, диктовал. Генерал армии Г.К. Жуков сидел за столом и что-то писал. Перед ним лежало несколько заполненных листов большого блокнота для радиограмм. Видно, нарком обороны и начальник Генерального штаба работали довольно долго.

Семен Константинович заметил нас, остановился. Коротко, не называя источников, сказал, что считается возможным нападение Германии на нашу страну. Жуков встал и показал нам телеграмму, которую он заготовил для пограничных округов. Помнится, она была просторной – на трех листах. В ней подробно излагалось, что следует предпринять войскам в случае нападения Германии на нашу страну»[30].

Нарком Военно-Морского Флота сделал все возможное, чтобы обезопасить свои объединения от внезапных ударов противника, и добился этого, несмотря на то, что не было приказов сверху. Сообщение об угрозе нападения до него было доведено наркомом обороны СССР только после 23 часов вечера.

Теперь сравним эти воспоминания с воспоминаниями начальника Генерального штаба РККА Г.К. Жукова. С его слов выходит, что вечер 21 июня 1941 года он с С.К. Тимошенко провели в кабинете И.В. Сталина и именно в Кремле разработали проект директивы наркома войскам, передача которой в войска была закончена в 0 часов 30 минут 22 июня. До вечера 21 июня С.К. Тимошенко и Г.К. Жуков ждали именно таких приказов, и ничего не делали для того, чтобы обезопасить подчиненные им войска.

Берем книгу сотрудника Историко-архивного и военно-мемориального центра Генерального штаба генерал-полковника Ю.А. Горькова. 21 июня в кабинет И.В. Сталина в 18.27 вошел В.М. Молотов. В 19.05 туда прибыли члены Политбюро К.Е. Ворошилов, Л.П. Берия, Н.А. Вознесенский, Г.М. Маленков, а также Н.Г. Кузнецов, С.К. Тимошенко и Г.К. Жуков. Кузнецов, Тимошенко и Г.К. Жуков покинули кабинет в 20 часов 15 минут. Но в 20 часов 50 минут туда вернулись обратно С.К. Тимошенко, Г.К. Жуков, а также был вызван С.М. Буденный. Они покинули кабинет И.В. Сталина в 22 часа 20 минут 21 июня и в тот день больше не возвращались туда[31].

На основании воспоминаний главных действующих лиц и архивных документов вырисовывается определенное несоответствие материала, изложенного в книгах Г.К. Жукова, Н.Г. Кузнецова и Ю.А. Горькова. В обычных условиях, возможно, это бы и не имело принципиального значения. Но за несколько часов до начала войны каждая неточность, потеря каждой минуты, форма и время передачи войскам сигнала «тревога» имеют большое значение, и поэтому правомерно задать ряд вопросов. К сожалению, на эти вопросы до сих пор без архивных документов ответить практически невозможно.

К сожалению, воспоминаний видных военачальников штаба Киевского Особого военного округа о том, как проходил последний мирный день в стенах этого крупного органа военного управления, оставлено не было. Поэтому придется довольствоваться воспоминаниями начальника оперативного отдела штаба округа полковника И.Х. Баграмяна. Он, в частности, пишет, что в конце первой декады июня 1941 года, в связи с обстановкой на границе и многочисленными разведывательными сведениями о подготовке Германии к войне М.П. Кирпонос созвал Военный совет. На этом Военном совете начальник разведки округа в очередной раз проинформировал офицеров и генералов о положении на границе, вплоть до того, что полевые войска Германии сменили охранявших границу пограничников, артиллерийские снаряды складируются прямо на грунт, а вблизи границы собраны тысячи мобилизованных у местного населения подвод для перевозки военного имущества.

На столь тревожный доклад командующий Киевским Особым военным округом решил ограничиться очередным сообщением в Москву и рядом незначительных мероприятий по повышению боевой готовности войск.

Думаю, что нарком сам поторопит нас, как только обстановка станет критической, – сказал он[32].