Удар шаровой молнии

Хорошо, закроем тему. На самом деле, сколько можно говорить об этой девице? Едем третьи сутки - и будто нет других тем! А я, между прочим, уже почти месяц в дороге. И еще неизвестно, когда вернусь в Санкт-Петербург, на свой любимый Крестовский остров. Да-да, это там, где застрелился Свидригайлов. Нет, у меня никогда не возникали подобные мысли. Я - пессимист, а стреляются чаще оптимисты. У них больше разочарований в жизни. К тому же я - скептик, и вонючая старушенция Смерть меня не прельщает ни с какой стороны. А пока жизнь во мне еще теплится, надо повидать мир. Правда, путешествовать приходится все больше по делам. И поверьте, мой деловой маршрут никогда не пролегает через Венецию или Париж. На этот раз меня занесло в захолустный казахстанский городишко. И на том спасибо! Ахда, еще был Екатеринбург! Но это уже ирония судьбы. Ведь я родом оттуда! Впрочем, путешествие в прошлое бывает порою увлекательней и непроходимей самых экзотических джунглей...

Да, фатерлянд сильно изменился. Я говорю немного с грустью, потому что скептик, но в душе радуюсь. У города есть свое лицо и какой-то особый дух, отличный от обеих столиц. Каждый раз он меня чем-то поражает. В этом июне невыносимым зноем и обилием красивых, улыбающихся физиономий. Никогда в жизни не видел столько привлекательных девиц, собранных в одном месте! Впрочем, я занимался поиском одной-единственной девицы, и общаться мне пришлось с менее приятными физиономиями (если это слово вообще здесь уместно!) Хотя подождите! Была весьма-весьма интересная встреча с девицей, отсидевшей два года за убийство и выпущенной на свободу по амнистии. Вряд ли эта красотка являлась участницей Великой Отечественной войны или имела правительственные награды. Скорее всего она имела влиятельного, богатого родственника. Так вот наша беседа с ней зашла слишком далеко, и она, то ли истосковавшись по мужикам, то ли под влиянием екатеринбургского зноя, набросилась на меня, как фурия. Что называется, скрутила в бараний рог. Я особенно не сопротивлялся. Издержки профессии. Нам, журналистам всякое приходится терпеть ради добычи материала. Так вот, меня поразила одна деталь. На левой груди у нее было вытравлено слово "омут". Романтично, да? Только груди (между нами) довольно жиденькие... Я вас не шокирую?

Девицу зовут Татьяной, и у нее свои счеты с Шаровой молнией. Живет одна-одинешенька в огромном пустом доме, доставшемся в наследство от родителя. Под вечер сильно напилась и снова воспользовалась моими услугами. Она бы и сама занялась поиском (средств и времени для этого предостаточно), но где ей взять трезвые мозги? Тяга к алкоголю переборола чувство мести и в скором времени переборет остальные чувства. Шаровой молнии опять повезло. Ей вообще необычайно везет. До сих пор ни в Екатеринбурге, ни в Питере не ведется официального расследования ни по одному из ее многочисленных преступлений. Вернее, расследования ведутся, но Шаровая молния еще нигде пока не всплыла. Я постараюсь сделать так, чтобы справедливость в конце концов восторжествовала!..

У него были приятные манеры, смеющиеся глаза, тонкие, аристократичные руки и красивый тембр голоса. Последняя фраза о справедливости, произнесенная этим голосом с добавлением пафоса, зависла в воздухе. В раскаленном воздухе купе спального вагона. Наступило тягостное молчание, и журналист впервые за время поездки почувствовал себя неуютно. Его попутчик, сутулый, угловатый гражданин в пижаме, домашних тапочках и в очках с толстыми линзами, большей частью молчал и глубоко задумывался. Иногда вставлял какую-нибудь незначительную фразу или задавал вопрос, не требующий немедленного и однозначного ответа. Журналиста это нисколько не смущало. Его монолог мог длиться часами, пока поезд летел через Казахстан, Урал и Поволжье. Временами он переходил в диалог. Диалог с самим собой. Но вот, не доезжая нескольких часов до Москвы, он взял фальшивую ноту и, смутившись, не допел арию до конца. Попутчик глядел в черное окно, в котором отражалось их купе в тусклом свете софитов. Зеркала размножили их отекшие лица, измученные дорогой и жарой.

- Вам, наверно, неплохо платят, - подвел черту под излияниями журналиста человек в пижаме.

- Не жалуюсь, - пожал плечами тот.

- Ведь такое путешествие влетит в копеечку. А ведь это целое расследование. Частное расследование, доложу я вам. И если все это правда, то девице светит пожизненное заключение. Столько убийств, не приведи Господь! Нагнали вы на меня страху! Третью ночь не могу уснуть! Вообще, доложу я вам, мне такие вещи вредят. Я и телевизор не смотрю и газет не читаю. Живу в скорлупе, никого не обижаю. А тут вы со своей ужасной девицей. Гм-м... Действительно, шаровая молния...

- Извините, - еще больше смутился журналист. - Сказали бы раньше, я бы и заткнулся.

- Не приучен перебивать. Не так воспитали. - Огромные водянистые глаза за толстыми линзами смотрели с укором. - Да, и любопытно, доложу я вам. Весьма и весьма любопытно! Одного не пойму, откуда у вас ее московский адрес, коли она такая неуловимая?