Удар в десятку

— Преклонение перед твоей стойкостью. Дома ты могла бы иметь все. А что у тебя здесь?

— Дождь за шиворотом, — мрачно улыбнулась Элис. — И если ты заставил Камиллу пригласить меня сюда, чтобы снова и снова уговаривать вернуться домой, ты зря тратишь время.

Феликс вдруг улыбнулся.

— Ну, раз ты не хочешь домой, иди и переоденься, не то мне придется потом писать твой некролог. Я бы озаглавил его «Агнец на заклание». Во всяком случае, ты очень на негр похожа. Маленький беленькой мягкий ягненок. ТЫ что, не слышала, как зловеще ухают эти птицы? Они как раз охотятся на глупых маленьких ягнят. Ну что ж, иди и переодевайся, а я поджарю бекон. Не надевай ничего особенного. Я не вынесу, если ты снова будешь так же прелестна, как прежде.

Подчиняясь ему по привычке, оставшейся от тех месяцев, когда она выступала на сцене, Элис пошла в спальню. И подумала о Камилле. Как далеко та зашла в своих отношениях с Феликсом? Они могли стать хорошей парой: оба способны наслаждаться видимостью влюбленности. Еще в школе Камилла искусно и невинно выбиралась то из одной истории, то из другой. А Элис всегда контролировала свои чувства — до встречи с Феликсом. Но то было недолго. Она снова взяла себя в руки. Она никогда не будет чувственной и такой неразборчивой, как Камилла. Она не станет флиртовать, как мать, и не будет такой беззаботно‑фальшивой, как Феликс. Но почему он решил снова появиться на ее пути? Неужели он не может оставить ее в покое? Или он все еще думает о ней? Ну уж это ни к чему. Ей двадцать четыре, и она достаточно взрослая, чтобы самой решать свои проблемы.

— Эй, Элис! — позвал из кухни Феликс. — Это уж слишком!

Элис ощутила холодок, ее снова охватило дурное предчувствие, странное неудобство от того, что хищная птица уселась на калитке, а сорока твердит:

«Уходи отсюда! Скорее!»

— Что?

— Да здесь нет никакой еды. А все, что есть, засохло. Ты ведь говорила, что Камилла знала о дне твоего приезда?

— Да. Она ответила на мое письмо.

— Я бы сказал, что этому молоку два дня. Фу! Почему она не купила свежего?

Вчерашняя дата в красном круге на календаре. Был ли это последний день, когда Камилла пила свежее молоко?

Элис торопливо застегнула молнию на халате и вышла в кухню.

— Кто‑то закрыл дверь, когда я стояла в передней, — сказала она едва дыша.

Феликс задумчиво посмотрел на нее и промолчал.

— Ты думаешь, я сочиняю?

— Увы, нет. Это вполне возможно. У Камиллы были поклонники.

Элис не к месту заметила:

— Ни один водитель автобуса не скажет «увы». Феликс поднял брови.

— У тебя аналитический склад ума. Я всегда говорил, что это твое проклятие. И это никак не вяжется с обликом маленького беленького ягненка. Но уж если тебе так надо все анализировать, давай порассуждаем о Камилле. Итак, она оставила нас без хлеба и без молока.

— Если кто‑то искал ее, то почему он убежал?

— Камилла обожает интриги. Ты же знаешь ее со школы.

— Да. Знаю. — Элис кивнула.

Камилла не была красавицей, про нее не скажешь даже «хорошенькая»: морковного цвета волосы, светло‑зеленые глаза, маленький веснушчатый нос и полные губы. Но она обладала даром делать вид, что слушает собеседника. Это всепоглощающее внимание — обман, и Камилла никогда не давала себе труда вникать в то, что говорилось. Но человек не сразу понимал это, а когда обнаруживал, то Камилла уже невинно целовалась с ним. Она всегда была плутовкой, и весьма безобидной. И все, кто имел с ней дело, прощали такое поведение, оставаясь ее друзьями.

Элис неожиданно поймала себя на том, что ей очень жаль, что Феликс поддался обаянию Камиллы. Несмотря на насмешливую манеру держаться, он очень уязвим.

Феликс положил на сковородку бекон. На столе уже белела скатерть, лежали ножи и вилки. Было очень по‑домашнему, будто он жил здесь, а неблагодарная Камилла проводила где‑то время с другим.

— Старый бекон и подгоревшие тосты, — объявил он. — Вот и вся еда на сегодня.

Но от голода Элис показалось, что ничего вкуснее она давно не ела.

— А живешь в отеле?

— Каждую вторую ночь я там ночую. Я вожу автобус до Хокитики. Один день — туда, другой — обратно.

— Тебе нравится работать шофером?

— Примерно так же, как тебе торговать в ларьке.

— А откуда ты знаешь, что я торгую в ларьке?

— Да я как‑то решил выяснить, что случилось со всеми членами нашей труппы. Глория Мэтсон вышла замуж за фермера, разводящего овец в Хоукс Бэй. Мэдлин Грэй отправилась в Австралию. Гай Фалкнер — домой. Невилл Брэт служит в системе страхования. Феликс Додсуорт водит автобус. Элис Агата Эштон — поскольку ты называлась девичьей фамилией тетушки, дорогая, — торгует перчатками и чулками и ошибается в сдаче.

— Нет, по крайней мере…

— У нее всегда были проблемы со счетом. У нее очень богатые родители. А теперь цитирую Камиллу. Она говорит: «Почему ты не женился на Элис? Хотя, если честно, я рада, что ты не женился».

Элис покраснела.

— Ты всегда вечерами обедаешь с Камиллой в отеле? — спросила она.

— Конечно, нет. Это было бы неудобно. — Феликс положил еще бекона на тарелку. — А сегодня я пришел навестить тебя.