Удар в сердце

– Мойсеенко! Но он же и самый неприятный. Конечно, когда нужен результат, Мойсеенко его дает. А для начальства это важнее всего. Но где грань?

Лыков сразу понял, что имеет в виду начальник отделения. Действительно, хороший агент сыскной полиции обязан общаться с преступниками. Нельзя победить то, чего не знаешь. Он вынужден до известной степени сближаться с ворами, делать им мелкие поблажки, кое на что закрывать глаза. У Шереметевского, помощника начальника ПСП, среди воров были почти что приятели! Но он знал меру и держал дистанцию. Иные же агенты входят во вкус близких отношений с преступниками. Это ведь нужно для службы! Но грань очень тонкая, и ее легко переступить. Уголовный – человек из враждебного мира. Там нет ни чести, ни совести, а обычные люди для фартовых – только добыча. Бараны, которых принято стричь. Сыщик видит это и понимает, что в паре с вором он может хорошо заработать. И начинаются фокусы, столь вредящие репутации сыскной полиции. Человека обокрали, он обратился в отделение, а ему там шепотом говорят: отдай треть – и вернем тебе остальное. А иначе ничего не получишь! Или найдут покражу и запирают ее в сейф как «вещественное доказательство». Хочешь получить кровное – плати. Почти в каждом отделении есть такие мастаки. У них, конечно, имеются осведомители. Иногда они «сдают» фартовых – из мести или убирают конкурентов. Агент арестовывает воров, его акции в глазах начальства растут. Если даже наверху чуют неладное, потакают ловкому подчиненному. Главное – результат! Этой формулой оправдывается все.

– Как быть? Спросить в лоб? – стал рассуждать вслух Алексей. – Он отопрется, и мы ничего не докажем. Скажите, а жалобы на Мойсеенко поступали?

– Не раз! Но он все улаживал.

– Какого рода были жалобы?

– Ну, вымогал деньги, чтобы более ретиво искать краденое. Одного уличенного вора отпустил. Якобы тот его освед! Некоторые протоколы пропадали… Но при этом у него благодарность от обер-полицмейстера и лучшая в отделении раскрываемость!

Надворный советник задумался. Ловкого человека на фу-фу не возьмешь. Отоврется, да еще и посмеется над тобой. Кто у него на связи? Какие там отношения? Знают лишь двое… Но есть уголовный, близкий к Безносому. И он же числится в осведомителях одного из надзирателей. Это верный путь к главарю. Надзиратель, скорее всего, Мойсеенко. Как заставить его признаться? И чтобы не просто назвал имя, но и вывел… Только если ему будет это выгодно. Другого способа нет.

– Владислав Рудольфович! Есть одна идея. Но нам понадобится разрешение обер-полицмейстера…

Вечером, когда Рыковский ушел к себе на квартиру, Лыков вызвал Мойсеенко. Они закрылись в кабинете. Алексей поставил на стол чай с баранками, положил папиросы.

– Поговорим, Дмитрий Петрович?

– Да поздно уже, Алексей Николаевич… Хотя начальству виднее!

– Какое я вам начальство? Приехал и уеду.

– Для маленького человека все вокруг начальство.

– Не похожи вы на маленького человека. Лучший надзиратель в отделении, благодарность от Власовского. И осведомители у вас, подозреваю, первый сорт.

Мойсеенко насторожился:

– Чем же мои осведомители хуже других?

– Я не сказал, что хуже. Они лучше. Судя по вашим успехам в сыскном деле.

– Ваше высокоблагородие, что вы вокруг ходите? Если я в чем виноват, скажите прямо!

– Слышали о нападении на меня сегодня утром?

– Слышал.

– Что об этом думаете?

– Странное дело. Не в обычае у нас в Москве трогать полицейских чиновников. Никогда прежде такого не было!

– Гайменников возглавлял сам Безносый.

– Как вы можете это утверждать? – воскликнул Мойсеенко. – Вы разве знали его в лицо?

– Как выяснилось, знал. Помните, я рассказывал случай в Кобулетском отряде? Там голодный конь откусил нос казаку. Это и был наш атаман.

– Вот это да…

Ошарашенный надзиратель откинулся назад.

– Значит…

– Значит, кто-то из вас пересказал этот случай осведу, а тот – Безносому.

– Это не я! Ей-богу, не я! У меня и осведов таких нет!

– Дмитрий Петрович, я не собираюсь наказывать того, кто проболтался. Скажу больше: хорошо, что так вышло. Теперь нам надо лишь найти молодца. И он выведет нас на главаря.

– Я…

– Тот из надзирателей, кто даст результат, получит награду. Под наградой я имею в виду не орденок, а денежную премию. Серьезную, поскольку шесть убитых для Москвы перебор. На поимку этого упыря денег не пожалеют.

Во взгляде Мойсеенко что-то переменилось.

– Большая может быть премия?

– Вот, смотрите.

Лыков протянул собеседнику свежий приказ обер-полицмейстера. Из него следовало, что за содействие полиции в поимке шайки убийц объявлена награда в тысячу рублей. Таковую награду могут получить как обыватели, давшие важные сведения, так и чины полиции, сделавшие ключевые шаги в ликвидации шайки.

Мойсеенко задумался. Надворный советник наблюдал за ним. Штучный человек! Сидит спокойно, ничего не боится, кумекает, как деньги заработать…

– Мы можем устроить так, что сообщника Безносого арестуют как бы случайно. Он и не подумает на вас.

– Еще чего! – насмешливо фыркнул Мойсеенко. – Плевать я на них хотел! Вот где всех держу! Назём, тюремная моторыга![48]