Удар змеи

— Дык, я… это… — растерялся мальчишка, поняв, что сморозил неладное. — Ну, холопов нет совсем, слуг всяких. И одежда простая, и упряжь обычная.

— Ты прости его, княже, — сказала Варвара, поправляя на голове платок. — Не ведает, как вести себя надобно. При дворе все сидит, хозяйством занят. Откель ему научиться?

— Хоть грамотный? — полюбопытствовал Зверев.

— Пока Терентий жив был, в церковь по воскресеньям бегал. Ныне же никак. Рук мало, хлопот много. Даже в город не свозить. Когда я на торгу, он тут за старшего, за все в ответе… — Она вдруг низко поклонилась, махнув рукой почти по самому снегу, и громко произнесла: — Долгих лет тебе, княже! Не стой на пороге, проходи в дом, дорогим гостем будешь.

Выглядело все это как-то неестественно, театрально — но правильно до приторности. И младший Андрей наконец все же забрал повод коня, уведя его куда-то влево, к нетерпеливо мычащему хлеву.

— Проходи, княже, — указала женщина на крыльцо с резными столбиками. — Я как раз суп стомила. Покушаешь с дороги горяченького.

— Да я сыт, спасибо.

— Нечто и не зайдешь? — удивилась Варя.

— Зайду. Конечно, зайду, — покачал головой Зверев. — Это сколько же ему уже? Одиннадцать? Почему Андрей?

— Имя мне это нравится. Опять же знала, что двух Андреев в доме моем не будет. И по святцам подходило… — В словах хозяйки князю почудилась капля горечи, но лицо Вари осталось невозмутимым. Она первой поднялась на крыльцо, вошла в дом. Может, и не очень вежливо — да только надо ведь ей было хоть наскоро в комнатах прибрать, прежде чем постороннего человека принимать. Зверев, наоборот, задержался, огляделся. Убедился, что его младший тезка действительно поставил под навес скакуна, воды налил.

Мальчишка, ощутив на себе взгляд гостя, коня все-таки расседлал и даже прикрыл ему спину серой протертой рогожей. Князь кивнул, медленно поднялся по ступеням, постучал сапогами у порога, потянул на себя дверь. Наружу стремглав вылетела рыжая кошка, описала какой-то немыслимый пируэт и так же быстро влетела обратно. Видимо, не ожидала, что снаружи так холодно.

— Это еще что, то ли дело ночью будет! — пообещал ей Андрей, прошел вдоль выставленных в ряд четырех пар валенок, под четырьмя же замызганными тулупами, но раздеваться здесь не стал, прошел в горницу. Скинул шапку, перекрестился в красный угол, даже не глядя, на что — в каждом доме и комнате там находится какой-то образок.

В лицо дохнуло влагой, теплом и сочным, густым, нестерпимо ярким запахом распаренного гороха и чуть подкопченного мяса, тонущего в горшке под тонкой пленкой жира, в тягучем коричневом вареве. Рот моментально наполнился слюной. Андрей даже сглотнул, что не осталось незамеченным.

— Давно ведь ел, княже, — приоткрыла крышку и перемешала суп Варя. — Когда еще обед в усадьбе был? Может, налить? Не побрезгуешь?

— Разве немного, за компанию, — повел носом Зверев. — Совсем чуть-чуть.

— Много и не варила. — Хозяйка сняла с полки оловянную миску, поставила на стол, чуть подумала и передвинула во главу стола, еще две поставила по сторонам. — Сейчас Андрей придет, и сядем. Он все же единственный мужик в доме, без него нехорошо… Вина достать?

— Не нужно, — отказался князь, наклонился к низкому небольшому оконцу. Зато — забранному слюдой. — Богато живете.

— Василий Ярославович за зажиточного смерда отдал, низкий ему поклон, не бедствовали, — ответила Варя, быстро и ловко рубя в мелкое крошево репу. — Бог даст, и сын в достатке останется.

Она стряхнула крошево в горшок, сыпанула туда же несколько горстей крупы, залила из кадки водой, убрала крышку с топки печи, подхватила горшок ухватом и легко поставила в глубину дышащего жаром зева.

— Прости, княже, что не развлекаю. Да хлопот больно много. Иначе не управиться.

— Так я не развлекаться приехал, Варя, — подошел ближе к женщине Зверев. — Хочу тебе поручение одно важное предложить.

— Иначе, стало быть, и не вспомнил бы, княже? — повернулась она навстречу и глянула прямо в глаза.

Наверное, в этот миг в душе Андрея что-то должно было всколыхнуться, перемениться, вспыхнуть… Увы, он видел перед собой лишь симпатичную женщину. Женщину из своего прошлого, когда-то желанную, любимую. Но теперь — всего лишь давно и хорошо знакомую. И свою Полину князь не променял бы на нее никогда и ни за что.

— Я ведь отсюда в полумесяце пути живу, Варя. — Он не выдержал и отвел взор. — Когда последний раз в усадьбу заезжал, и не помню.

— О прошлом годе… — Оказывается, хозяйка была хорошо осведомлена о его визитах.

— В прошлом году я не приезжал, — поправил он. — В прошлом году меня раненого в беспамятстве к матушке привезли.

— Что случилось? — встревожилась Варя.

— Поранили.

— Сильно?

— Заросло давно.

— Ты бы берег себя, княже… — Ладонь женщины легла ему на грудь.

Но тут в сенях хлопнула дверь, и Варя лишь погладила ворот зипуна:

— Шубу-то снимай. Тепло тут у нас, не закоченеешь.

— Я все сделал, мама! — громко топая, вошел в горницу младший Андрей. — Воды всем налил, лошадям сена задал, сани в хлев закатил, жеребцу княжескому кадку от Пестрашки поставил.