Удар змеи

— Забыл я вовсе про твои печали, уж прости. Эй, слуги! С моего стола угощение лично князю Андрею Васильевичу поставьте! Вина особого, рыбицы кусок отборный отрежьте. И не отвлекайте ни на что более!!! Тебе же от меня, княже, дарственная на владение угодьями, о коих я до отбытия твоего сказывал. И еще одна милость, нисходя к стараниям твоим. Ведомо мне, имение отца твоего возле Великих Лук находится. Дабы отдохнуть ты мог спокойно и с родителями побыть, решил я поход на Крым, что ты происками своими готовил и коим ты командовать предрешен, так поход сей решил я от Великих Лук начинать. Оттуда на юг пойдем под твоею умелой рукой. Иван Михайлович, — ткнул пальцем в дьяка Висковатого царь. — Ныне указ готовь, местом сбора ратей для похода крымского Великие Луки назначаю. В январе надлежит там всем силам русским быть, с припасом огненным и едою на три месяца пути. С моим приездом на басурман безбожных выступить без промедления!

— От Великих Лук выступать неудобно, государь, — покачал головой Зверев. — Далеко. Лучше от Тулы.

— Нет, Андрей Васильевич, — покачал головой Иоанн. — Тебе надобно хорошо отдохнуть перед походом.

— Но там нет удобных путей к Крыму!

— Мы пройдем через Велиж и Смоленск, и далее по Днепру. Этот путь выведет нас прямо к Перекопу.

— Тогда проще сразу собраться возле Смоленска…

Слуги, принесшие опричные куски, вино и грамоту с дарственной на землю, заслоняли царя от Андрея, и тому приходилось наклоняться, качаться из стороны в сторону.

— Нет, князь, ты поведешь армию с самого первого дня, — твердо отрезал Иоанн. — Посему соберемся возле Великих Лук. Такова моя воля!

Против этого возразить было нечего. Осталось лишь склонить голову:

— Как скажешь, государь…

Про себя же князь Андрей Васильевич Сакульский едва ль не крикнул: «Самодур!!!»

Самодур не самодур, а царская воля подлежала безусловному исполнению… Хотя проявлять к сему особую спешку Зверев был нисколько не обязан. Он и не спешил, демонстративно посещая службы в самых известных московских храмах, чем заодно в немалой степени порадовал Полину. Заглянул он и к дьяку Кошкину на братчину. Тот, хоть и попенял за леность, но три дня отгулял вместе с побратимом с полным для обоих удовольствием. Несколько раз Андрей с женой прохаживался по торгу, держась ближе к кремлевским стенам, катал дочерей на качелях, летающих над самым рвом. Заказал новые пищали взамен оставленных у фряга, причем по собственноручно нарисованному образцу. А в середине сентября нагло явился в Разрядный приказ за набежавшими за три года служивыми деньгами и отмеренной царем наградой за прилежание. И получил все до копеечки.

Только в конце сентября князь Сакульский все же соизволил снизойти до государевой прихоти и стал собираться в дорогу. Перво-наперво он созвал во дворе всех оставшихся при княжьем хозяйстве выкупленных рабов и прямо спросил:

— Неволить я никого не стану, православные, то вы и сами уже понять должны. Гнать на улицу тоже не собираюсь. Но коли остаться собираетесь, то надобно вам выбор свой делать. Кто желает басурманам поганым за обиды свои отомстить полной мерой — тех готов я тут же в холопы свои взять, коли за землю русскую животом своим пожертвовать готовы. Кто к земле тянется — того с собой намерен взять и на отрез хороший посадить, поместье у меня не маленькое. Кто к хлопотам на подворье привык, тем тоже, мыслю, дело найдется. Решайте, ибо мне снова пора в дорогу, и кто никуда не прислонится, тому придется свободу свою испить полной мерой.

— Я пойду поганых бить! — тут же вскинул руку один из парней.

— И я! И я! Я тоже драться пойду! — наперебой закричали бывшие пленники. — И меня в ратные записывай, княже!

Как и ожидал князь, почти все отобранные им еще в начале лета для работы на веслах парни пожелали сквитаться с татарами за прежние обиды. Не рассосалась в их душе ненависть, не забылась. А значит, в его княжеской дружине появятся еще четырнадцать крепких бойцов. Остальная дворня мялась. Что не удивительно — куда бабе в одиночку за хозяйство браться? Не потянешь! Подростки же еще не имели ни опыта, ни уверенности в себе. Еще хотя бы года четыре обождать — тогда и определятся. Мужиков же, побоявшихся записываться в ратники, осталось всего трое.

— Думайте, не тороплю, — отмахнулся Андрей, направляясь к дому. — Варвару никто не видел?

— Вроде как у подпола была, — вспомнил один из подростков. — Который в доме.

За минувший месяц князь видел приказчицу всего раза три, да и то мельком. Она и в этот раз, заметив Зверева, опустила крышку лаза и попыталась уйти, но не получилось:

— Варя, стой! Куда ты прячешься?

— Никуда не прячусь. — Она остановилась, но смотрела куда-то ему за плечо. — Прости, хлопот много. Дворец большой, людей изрядно. За всем и не уследишь.

— Не бойся, скоро уедем, — под скользящим мимо взглядом Андрей чувствовал себя неуютно. Словно голым. Такое ощущение, словно выглядишь неприлично, но тебе не решаются сообщить это в глаза. — Варя, что-то не так?

— Все так, княже. Я приказчица, я за всем прослежу.

— За чем?