Ударом шпаги

Наш маленький отряд лежит, разделившись на две половины, у границы густых зарослей; перед нами ряд высоких и стройных пальм с привязанными к ним обнаженными фигурами пленников. Позади них — две команды, готовые привести приговор в исполнение, и группа испанских солдат, которая четко выделяется на фоне спокойной воды лагуны; хижины, одна из которых все еще дымится, бесформенные развалины, жалкая кучка испуганных женщин и детей, а позади всего этого — величавый тропический лес, спокойно и невозмутимо простирающийся до самого горизонта, нежась в жарких лучах послеполуденного солнца.

Зрелище было поистине необычное, и хоть я немало повидал на своем веку, но подобного больше не припомню; впрочем, мне недолго пришлось лежать, скорчившись и глазея из-за кустов, потому что вскоре послышались быстрые отрывистые слова команды:

— Un, Dos, Tres — Tirar! 39

Последняя часть приказа потонула в треске и грохоте мушкетных выстрелов; трое негодяев подпрыгнули в воздухе и рухнули ничком на землю, тогда как другие завертелись на месте, громко крича и бросая оружие. Когда дым рассеялся, мы увидели, что восемь из них лежат на земле, пятеро — безмолвно и неподвижно, а трое корчатся в агонии, сыпля проклятиями и вопя от боли.

Остальные были так напуганы и настолько потрясены случившимся, что буквально остолбенели от неожиданности, недоуменно глядя на своих пораженных, словно громом небесным, товарищей, и те из нас, кто имел пистолеты или успел перезарядить свой мушкет, выпустили по ним второй залп, который вывел еще троих hors du combat 40, как говорят французы.

Тут мы с обнаженными шпагами и мушкетами, используемыми в качестве дубинок, бросились на испанских мародеров, десять против тринадцати, но, прежде чем они полностью пришли в себя, еще четверо навеки утратили способность приходить не только в себя, но и куда-либо вообще. Двое солдат, охранявших женщин и детей, включились в драку — и, следует отдать испанцам должное, дрались они отчаянно: их предводитель чуть было не прикончил сэра Джаспера, не успей я вовремя проколоть его насквозь, и было странно наблюдать выражение крайнего изумления на его лице, когда он почувствовал у себя между ребер острие моей шпаги. После того как он упал, остальные утратили воинственный запал и стали искать спасения в бегстве, чего мы не могли допустить, боясь, как бы беглец не привел сюда подкрепление, если неподалеку расположены более значительные силы противника; поэтому мы делали свое дело основательно и без сантиментов, закончив его в водах лагуны, где двое испанцев предприняли попытку спастись вплавь. Мы перехватили их на мелководье, и здесь они встретили свою смерть, как подобает мужчинам, с оружием в руках и с лицом, обращенным к врагу; я хочу этим подчеркнуть, что испанский солдат в большинстве своем далеко не трус, хоть и обладает самым черствым сердцем, которое Бог вложил когда-либо в грудь человека.

Когда все было кончено, мы убедились, что наша диверсия не прошла для нас безнаказанно: юный Трелони, раздолбив страшным ударом мушкетного приклада стальной шлем вместе с черепом испанца, получил при этом поверхностную рану в бок; Дэвид Скиннес, один из матросов, был убит ударом пики, и трое были ранены, по счастью не очень серьезно. Четверо испанцев были еще живы, лежа на залитой кровью поляне; двое лежали неподвижно и молча, зато двое других осыпали нас бранью и всячески порывались встать и наброситься на нас. Мы были в замешательстве, не зная, как с ними поступить, но вскоре, однако, наши сомнения рассеялись сами собой. Сэр Джаспер без всякой задней мысли освободил двух приговоренных к расстрелу индейцев, и те набросились на испанцев с такой яростью, что не успели мы вмешаться, как с ними все уже было покончено. Не могу сказать, чтобы мы почувствовали к ним сколько-нибудь жалости, видя то, что они натворили с несчастными туземцами; но, когда мы отвязали остальных и отпустили на свободу женщин и детей, на их радость невозможно было смотреть без слез. Они падали перед нами на колени и целовали наши сапоги; они подбирали свои жалкие побрякушки, которые испанцы разбросали повсюду, и сносили к нашим ногам; они пели, и плясали, и швыряли грязь на трупы мертвых «донов», радуясь своему освобождению, — все, кроме тех, кто опустился на землю подле своих убитых родственников и принялся оплакивать их жалобными голосами, напевая странные заунывные и печальные мелодии.

Затем сэр Джаспер, обожавший всякие торжественные церемонии, обратился к индейцам с речью на испанском языке, суть которой сводилась к тому, что им лучше бы как можно скорее бежать куда-нибудь подальше отсюда, дал им множество ценных советов и сведений об Англии и королеве Бесс, а затем заставил их заняться погребением мертвых Мы, в свою очередь, предали несчастного Скиннеса земле, похоронив его у подножия самой высокой пальмы, не думая вовсе о том, что в скором времени будем завидовать ему. погибшему от удара пики мгновенно и внезапно, в пылу сражения.