Удержать любой ценой

Я перевожу взгляд на тело, когда ног достигает лужа крови. В крепкой хватке его мёртвых рук различаю электрошокер. Не могу сказать, что меня огорчает — его смерть или что Валентина оборвала жалкую жизнь её отца. Только вот она не выглядит особенно счастливой.

Шок. Должно быть, у неё шок.

— Успокойся. Всё хорошо. Ты в безопасности. Опусти пистолет, и мы сможем выбраться отсюда. Он больше не навредит тебе, обещаю.

Вэл моргает и опускает взгляд на отца. Затем пистолет выскальзывает из её руки и ударяется о пол, звук выходит приглушенным из-за наличия дешёвого потрёпанного ковра. Как она нашла этот гадюшник?

Кай тянется вниз и убирает пистолет из зоны её досягаемости.

— Серийного номера нет. Это облегчит задачу.

Я бросаюсь вперёд и хватаю Валентину в охапку, обвивая руками. Она не противится, лишь мертво стоит на месте и неровно дышит, позволяя обнимать её.

— Ангел, — шепчу я ей в волосы. На Валентине старая бейсболка, воняющая затхлостью, поэтому я выбрасываю её. Без неё собранные вверх локоны пахнут всё так же... ею. — Ангел, я с тобой. Давай выбираться отсюда, чтобы Кай смог разобраться с этим беспорядком. Не волнуйся, с тобой ничего не случится. Отец получил по заслугам.

Я отстраняюсь ровно настолько, чтобы хватило взглянуть ей в лицо. Вэл выглядит бледной, и по щекам струятся слёзы. Как вдруг она сжимает ладонями мои руки, находясь в исступлённой горячности.

— Я должна была. Должна была защитить его. Ты веришь мне, так ведь? Веришь мне?

7

ВАЛЕНТИНА

Никогда не считала себя особо сильной. Не в той мере, в коей была Роуз. Прямо сейчас сама идея о том, чтобы быть сильной, кажется насмешкой надо мной. Всё тело дрожит, и я могу лишь цепляться за Адриана, пока он тащит спотыкающуюся меня к машине, припаркованной у мотеля. Я не различаю лиц других людей, когда миную их, и не слышу ничего, помимо собственного сердцебиения в ушах и звука выстрела, непрестанно повторяющегося в сознании. Кровь отца горячей липкой влагой пристала к пальцам и одежде.

От срыва меня ограждает несколько секунд. Что-то внутри меня, наконец, под давлением ломается. Отец пытался уничтожить меня на протяжении многих лет, и почти иронично, что ему это удалось, но только заставив меня лишить его жизни. Сэла больше нет. Отца больше нет. Роуз больше нет. Осталась лишь я.

Я кладу руку на живот и опускаю подбородок, надеясь, что Адриан не читает меня с привычной для него лёгкостью.

Даже с учётом того, что он наверняка меня убьёт, прикосновение его руки дарит мне самую малую толику уюта, и только это помогает мне сохранять рассудок.

Мир теряет чёткость, и я вновь слышу в голове выстрел, на этот раз громче и отчётливей.

Меня поднимают и усаживают на тёплую кожу внедорожника. Адриан исчезает, дверь закрывается перед лицом, но затем он обходит машину и садится рядом со мной, позади водительского сиденья.

— Ангел, — шепчет Адриан.

Горячая слеза скатывается по щеке. Почему она такая горячая? Ох, я замёрзла. Вот почему я дрожу. Чувствую такой холод, что с каждым выдохом ожидаю увидеть перед собой облачко пара. Но нет, это внутри. Содеянное мной теперь внутри навеки.

— Ангел, — вновь произносит Адриан, на этот раз громче. Я поднимаю взгляд на его лицо и не нахожу на нём злости, но с этим шумом в голове не могу распознать взгляд.

— Я,.. я... — поникаю я, пытаясь вымолвить что-нибудь, объяснить хоть что-то из... всего этого?

Грудь пересекает ремень безопасности, и я тут же понимаю, что Адриан затянул его потуже. Затем он дает мне в руки серебряную фляжку.

— Выпей, ангел. Это поможет тебе прийти в себя.

Адриан подносит мои руки с флягой ко рту. Я смотрю в его глаза, когда делаю большой глоток. Это какой-то сорт виски, который опаляет внутренности вплоть до самого живота. Тепло вытесняет холод, прожигая себе путь сквозь озноб и туманность мыслей. Он прав, это помогает. На этот раз я делаю ещё один большой глоток без наставления и закашливаюсь, чувствуя возникшее жжение.

Я передаю фляжку Адриану и облокачиваюсь на сидение. Пальцы всё ещё дрожат, но остальная часть тела, кажется, успокоилась.

Внедорожник отъезжает от света отеля, оставляя себя во власти теней. Я отваживаюсь взглянуть в лицо Адриана. Его полные губы сжаты в угрюмую линию, а щетина на подбородке гуще, чем раньше. Волосы неопрятнее обычного, словно он вновь и вновь пропускал сквозь них пальцы. Его тёмные локоны в беспорядке, но не в той степени, в коей находятся мои после того, как я игнорировала их несколько дней.

Я переключаю внимание на происходящее за окном и фокусируюсь на огнях. Теперь мы остались наедине, и сквозь шок начинает нарастать паника. Я позвонила ему, хоть и знаю, что не должна была. На тот момент я даже не помнила, как звонила, но что-то в голове подсказало, что Адриан был лучшей альтернативой.