Удержать мою девушку

Мы начинаем с простого. Я не осознавала, насколько нахожусь не в форме, пока не сделали несколько легких упражнений. Я уже запыхалась. Живя на яхте девять месяцев в году, трудно заниматься обычными физическими упражнениями. Иногда, если я не была хорошей девочкой, Константин запирал меня в маленьком подсобном помещении на дни или недели. Пребывание в стесненных условиях в течение длительных периодов времени, очевидно, сказалось на моих мышцах.

До сегодняшнего дня я просто не осознавала, какой ущерб был нанесен. Теперь понимаю, почему врач в первую очередь рекомендовал физиотерапию.

С самого начала я могу сказать, что Дуэйн очень увлечен своей работой, и мне это в нем нравится. Наш часовой сеанс терапии пролетает незаметно, потому что Дуэйн очень разговорчивый. Оказывается, он самый милый, и добрый, чистая душа на этой земле, и я понимаю, почему Витале наняли его. Он проводит час, рассказывая обо всем на свете, в том числе о своем бойфренде, с которым встречался четыре года.

— Итак, я думаю, что вы, ребята, поженитесь? — Я спрашиваю его, когда мы заканчиваем наши последние упражнения.

Праздная улыбка играет на его губах, когда он кивает.

— О, когда-нибудь, — говорит он, прежде чем добавить: — Надеюсь, скорее раньше, чем позже.

Дуэйн встает и спрашивает меня: — Итак, как ты себя чувствуешь?

— Лучше, — признаюсь я. Даже при том, что привыкла находиться в комнате с ограниченным пространством, я бы предпочла заниматься чем-то подобным в свое свободное время.

— Мои мышцы болят, но это хорошо, — говорю я ему.

Он понимающе кивает.

— Мы продолжим наращивать твою выносливость, пока не сможем заняться настоящими тренировками.

— Звучит заманчиво.

Взглянув на часы, он говорит: — Вам почти пора на прием к доктору Грэм. Она прямо по коридору и налево в библиотеке. Я уверен, что она будет ждать тебя с открытой дверью.

Мое лицо вытягивается. Это то, чего я боялась, как только доктор Каталано упомянула о моем разговоре с психиатром. Я не хочу, чтобы кто-то копался в моих мыслях и пытался вытащить все, что со мной не так.

Боже, что со мной не так?

— Не волнуйся, Селина. Она не кусается. Я обещаю, — заверяет меня Дуэйн, подмигивая. — Она действительно лучшая. Не из тех странных шарлатанок.

Что ж, если она нравится Дуэйну, тогда, думаю, я могу дать ей шанс. А какой еще выбор у меня есть на самом деле? Если я хочу остаться здесь, даже если это ненадолго, то мне нужно делать все, что от меня хотят Витале. И если они захотят, чтобы я обратилась к психиатру, то это то, что я сделаю.

Кроме того, психиатр может прописать мне какое-нибудь лекарство, чтобы мой мозг снова отключился и мне не пришлось смотреть правде в лицо о моем прошлом или моих демонах, которые все еще преследуют меня. В глубине души это то, чего я действительно хочу — я хочу оцепенеть. Я не хочу больше ничего чувствовать.

Доктор Мойра Грэм готовит ручку и блокнот. Она невысокая и пухленькая, с рыжими волосами, карими глазами и в очках, соответствующих ее цвету волос.

У нее приятная улыбка и успокаивающий голос, что должно облегчить мне общение с ней, но я была замкнута, как моллюск, с того момента, как переступила порог. Однако она кажется достаточно терпеливой, не заставляя меня обнажать душу или говорить о чем-то конкретном, на самом деле.

— Я замечаю, что ты продолжаешь смотреть на дверь, как будто боишься, что кто-то войдет в нее в любой момент.

Мои глаза, которые были прикованы к двери, внезапно обращаются к ее лицу. Черт. Я даже не знала, что делаю это.

— Кого ты представляешь входящим в эту дверь, Селина? — мягко спрашивает она.

Я с трудом сглатываю. Произнесение его имени вслух обычно имеет ужасные последствия, поэтому я держу рот на замке и нервно сжимаю руки на коленях.

Она наблюдает за моими движениями пристальным взглядом ястреба. Затем спрашивает: — Ты не чувствуешь себя здесь в безопасности?

— Нет, — выпаливаю я, прежде чем успеваю себя остановить.

— А почему нет, Селина? — спрашивает она.

Черт.

Почему я сказала "нет"? "Нет" всегда приводит к новым вопросам. Вопросы, на которые я не хочу отвечать, потому что тогда мой самый глубокий и мрачный секрет станет достоянием гласности, и я не смогу смириться с воспоминаниями о том, что произошло в тот ужасный день.

— Я никогда не бываю в безопасности, — просто говорю ей.

— И почему ты думаешь, что никогда не бываешь в безопасности?

— Потому что он всегда находит меня.

— Кто тебя находит? — настаивает она.

— Константин Карбоне.

Произнесение его имени вслух вызывает у меня дрожь. Это все равно что произносить имя демона и бояться, что он появится в любой момент. Я вижу перемену в лице психиатра, когда она делает какие-то пометки. Боже, хотела бы я видеть, что она пишет. Она думает, что я сумасшедшая? Она думает, что я сама напросилась на все это? Она винит меня за то, что я привлекла внимание Константина к ее работодателю?

Нет, перестань так думать, — мысленно упрекаю себя.