Удержать мою девушку

— Ты сделала это, — говорю ей. Она воссоединила их двоих, и теперь Лорен не нужно беспокоиться о том, что ее бабушка не хочет быть частью ее жизни. — Я так чертовски горжусь тобой, Лина, — искренне говорю я ей.

— Спасибо, — говорит она, яростно краснея от моей похвалы.

— Я позволю вам, девочки, вернуться к работе, но убедитесь, что вы что-нибудь съели. Хорошо? — Спрашиваю я, указывая на поднос.

— Хорошо, — говорит она, прежде чем взять сэндвич и откусить кусочек. Она закрывает глаза и одобрительно хмыкает. — Я умирала с голоду, — говорит она, высовывая язык, чтобы слизнуть майонез с губы.

И, черт возьми, если это не было самой сексуальной вещью, которую я когда-либо видел в своей жизни.

Мой член мгновенно становится твердым за молнией. Прочищая горло, я говорю ей: — Ну, я лучше пойду.

— Может быть, мы сможем позже снова посмотреть кино? — Спрашивает она, чертовски удивляя меня, поскольку в прошлый раз все прошло не так уж хорошо.

— Э-э, конечно. Это было бы здорово, — говорю я с улыбкой.

— Ладно, отлично. Что ж, мне лучше вернуться к работе.

— Хорошо. Увидимся позже, — обещаю я.

Черт возьми, я не могу дождаться вечера кино с Линой.

Селина

— Нарисуй меня, как одну из твоих француженок, Джек, — говорю я Нико.

Мы только что закончили смотреть "Титаник ", и это было потрясающе. Я знаю, многие считают этот фильм старым, но я посмотрела его свежим взглядом. И хотя Нико признался, что уже смотрел фильм несколько раз раньше, потому что его сестра была одержима Леонардо Ди Каприо, он все равно поддержал меня, просидев почти три с половиной часа фильма, ни разу не пожаловавшись.

Его губы приподнимаются от моей вырезанной цитаты из фильма, когда он открывает чистый лист бумаги в своем переплетенном проволокой блокноте и кладет его на винтажный столик для рисования в углу своей спальни. Его толстые пальцы берут кусочек угля, и пронзительные серые глаза встречаются с моими, нервируя меня.

— Просто расслабься, — шепчет он.

Я с трудом сглатываю и пытаюсь сделать именно это, сидя в кожаном кресле напротив него. Когда я впервые предложила ему нарисовать меня так, как Джек нарисовал Роуз в "Титанике", я подумала, что это будет забавно. Но из-за циркулирующего по комнате электричества, от которого у меня волосы встают дыбом, и сильного напряжения в комнате, которое можно резать ножом, теперь я не уверена, что это была хорошая идея.

Это кажется намного более интимным.

Он смотрит, словно действительно видит меня, и я чувствую себя уязвимой. Несмотря на то, что полностью одета, я чувствую себя совершенно обнаженной под его пристальным взглядом.

На моем лбу выступают капельки пота, и я ловлю себя на том, что неловко ерзаю.

Из-за стола для рисования раздается мрачный смешок.

— Тебе не обязательно оставаться полностью неподвижной, Лина. Ты можешь двигаться и дышать, — успокаивает меня Нико с нежной улыбкой.

— Я знаю, — говорю я, закатывая глаза. И вот так, кажется, что большая часть напряжения в комнате исчезла только из-за его шуток.

Я пытаюсь заставить себя расслабиться. Я слишком много думаю об этом моменте. Нико просто рисует меня. Ничего особенного, верно?

Мои глаза сосредотачиваются на движении его длинных, толстых пальцев, деликатно растушевывающих тени на бумаге. Мои бедра сжимаются вместе, и я понимаю, что это меня заводит.

— Ты делал это раньше? — С любопытством спрашиваю я. И удивлена, почувствовав укол нервозности, скручивающий мой желудок в ожидании ответа.

— Нет. Обычно я просто рисую по памяти, — признается он.

По какой-то причине это заставляет меня чувствовать себя лучше и меньше ревновать.

Боже, с чего бы мне вообще ревновать к этому?

Может быть, потому что эгоистичная часть меня хочет чего-то интимного и особенного только между мной и Нико и ни с кем другим.

Мое дыхание становится прерывистым, когда я вижу, как он смотрит на меня пристальным, интенсивным взглядом, от которого мое сердце начинает биться в странном ритме.

Боже, если мы в ближайшее время не закончим, у меня разовьется что-то вроде шумов в сердце.

Несколько минут спустя Нико, к счастью, говорит мне: — Закончено.

Я вскакиваю и практически бегу к нему, стремясь увидеть, что он только что нарисовал. Я смотрю на рисунок углем, мои глаза сужаются при виде красивой девушки. Я едва вижу себя на холсте, если бы не все мелкие детали, на которых я сосредотачиваюсь, таких как мои веснушки.

— Такой ты меня видишь? — Спрашиваю я.

— Что ты имеешь в виду? Это и есть ты, Лина.

Я втягиваю нижнюю губу в рот, нервно прикусывая ее зубами. Он не может быть серьезным. Девушка, которую он только что нарисовал, прекрасна, почти неземная и счастлива. Я ни то, ни другое. Или это я? Я счастлива?