Удержаться на краю

– И для этого ты заблокировал наши карточки. Постой, ты сам этот разговор начал, так что теперь дай мне сказать. Дело было не в деньгах, абсолютно. По крайней мере для меня – я сама умею зарабатывать и тогда уже умела. Просто ты мог сам нам сказать, а не вот так враз выбросить из жизни, словно нас нет и не было никогда, не пуская в дом, где мы выросли. Не позволяя нам даже к бабуле приходить, когда она уже была совсем плоха, и ты понимал, что на этот раз ей не выкарабкаться, – ты на порог нас не впустил!

– Да вы же сами не приходили и не звонили!

– Ты знал, что я выхожу замуж. Бабуля приехала в ЗАГС, а ты – нет.

Отец отвернулся, и Люба понимает, что на это ему нечего возразить.

– И когда бабуля позвонила, я приходила, с Женькой. Она просила меня приехать, Женьку хотела увидеть, понимаешь? – Люба устало смотрит на отца, ей неприятен этот разговор. – Твоя машина стояла во дворе, то есть ты был дома. Я позвонила в ворота, вышла твоя жена и сказала: нечего тебе и твоему ублюдку тут делать. И все. Бабуля видела это из окна, и я не верю, что ты не знал. А на звонки ты не отвечал. Я звонила тебе на сотовый, но ты поменял номер. Потом на домашний – трубку взяла твоя жена и сказала, что, если я не прекращу вас беспокоить, она найдет, как меня унять.

У отца обескураженный и ошарашенный вид:

– Люба…

– Я даже о смерти Нади тебе письмо с курьером отправила – в офис, потому что на мои звонки ты не отвечал. Все, не о чем толковать.

Отец поднялся и вышел, и Люба видит, что он просто убегает – от нее, от правды, от ощущения собственной непоправимой слепоты. И от накатившей вины.

13

Бруно нетерпеливо переступал лапами – его собирались выводить на улицу.

Он еще ощущал рану, но это была уже привычная тупая боль, которая с каждым днем становилась меньше. К нему вернулся аппетит, и хотя доктор приходил каждый день и псу не нравилось то, что он делает, приходилось терпеть, потому что силы возвращались, и на человека с блестящими инструментами Бруно не обижался, понимая, что тот пришел помочь. Тем более сам он полизать рану не мог, а с человека спроса никакого, у него вместо языка то, что больно щиплется.

А еще Бруно ждал. Какой-то частью своего сознания он знал, что его человек жив, просто надо подождать, и снова будет Стая, знакомый дом, походы по разным заброшенным местам, где пахнет гарью, прелой грязью и старой смертью.

А потом они будут возвращаться домой, к Декстеру.

Враг больше не приходил, но Бруно знал – он обязательно вернется. Надо ждать.

– Ты справишься.

Леонид ободряюще улыбается Любе, но она совсем не уверена, что справится с выгулом собаки.

С другой стороны, это уже необходимо, потому что к выздоравливающему вернулся аппетит.

– Мама, мы вместе!

Уж кто-кто, а Женька уверен, что справится, – и он в абсолютном восторге от мысли, что сейчас пойдет на прогулку со своим другом.

– Жень, ну ради бога, не прыгай. У меня от твоих прыжков мысли разбегаются.

Люба с тоской смотрит на Декстера, сидящего на шкафу. Как кот туда взбирается, она не знает и предполагает, что лучше ей и не знать. Но Декстер периодически оказывается наверху, и сейчас Люба думает о том, что кот ей гораздо ближе, несмотря на его очевидное высокомерие. Ну, просто потому хотя бы, что с ним не нужно гулять, кот в данном вопросе самодостаточен.

– Мам, Декстер тоже с нами?

– Нет, Декстер останется на хозяйстве. – Люба взяла поводок из рук Леонида. – Лень, он не будет меня слушаться…

– Будет, он умный пес.

Бруно терпеливо ждет.

Он понимает, что человек отчего-то боится. То, что человек боится не его, Бруно чувствует – это хороший человек, подходящий для Стаи, он понимает его и принимает, несмотря на тоску по прежней жизни. Но тревога человека ощущается на вкус, Бруно заскулил и, взяв зубами поводок, подал человеку – давай, мол, пойдем, там солнце на улице!

Люба вздохнула и взяла поводок.

– Идем, мы же с тобой! – Леонид взял Женьку за руку: – Стой, приятель, давай поспокойнее.

Но Женьку переполняют эмоции – ведь сейчас он пойдет на улицу рядом с Бруно! Они будут шагать вместе, он покажет псу двор, и качели, и парк, в который ходит гулять каждый день – с мамой или бабой Лизой.

И Бруно сегодня будет с ним!

Солнце ослепляло – этот день решил побить все рекорды, и даже под вечер солнце было ярким.

– Весна… – Леонид едва успел поймать рвущегося Женьку: – Слушай, парень, давай потише, договорились? Ну, посмотри вокруг: кто еще носится и прыгает? Сейчас придем в парк, и уж там можно.

Женька оглянулся – и правда, по улице ехали машины, люди на тротуарах и переходах торопились в разные стороны, все куда-то скучно шли с озабоченными лицами, кто-то уткнулся в телефон – но и правда никто не бежал по улице с гиканьем и прыжками.

Женька ощутил себя инопланетянином.

Бруно шел рядом с Любой, всем своим видом давая понять, что он хороший и послушный пес, не надо нервничать.

– Смотри, он отлично умеет гулять. – Леонид снова поймал за капюшон Женьку: – Нет, так у нас дело не пойдет. Куда ты все время рвешься?