Удержаться на краю

– Немало. – Семенов вздохнул: – К сожалению, никаких вещественных улик не сохранилось – кроме формулы вещества. Я сделал всевозможные неофициальные запросы – такое вещество не известно никому из тех, кто мог бы его использовать. Его составил кто-то, хорошо знающий химию и имеющий под рукой оборудование. А составляющие в любой аптеке можно купить, вот что забавно.

– Ну да. – Бережной качает головой. – Перешли свой отчет и эти снимки Реутову. Что она делала на месте убийств?

– Ну, говорят, убийц тянет на место преступления…

– Мы с тобой оба знаем, что это не так.

– Но, возможно, убийца этого не знал. Не знала. – Семенов полистал отчет. – Шестнадцать трупов, люди между собой никак не связаны.

– Успешный киллер. – Бережной кивнул: – Я помню это дело – работал тогда в Заводском райотделе, дело было не наше, но слухи ходили. Я не вникал, конечно. А вот теперь смотрю и думаю: раскрыл бы я его тогда? Не знаю…

Бережной думает о том, что убийца где-то совсем рядом.

Но в старом деле каждая смерть была кому-то выгодна, и сейчас даже если предположить, что Надежда и Люба стоят на пути их папаши, то кому выгодна смерть Миланы Сокол или Георгия? Зачем убийца преследует их?

Что-то не сходится, снова не сходится.

* * *

– Если Семеныч узнает, нам конец. – Леонид обеспокоенно оглядывается. – Люба, эта идея…

– Отличная, вот увидишь. – Она придерживает Бруно, который нервно принюхивается. – Тише, малыш, главное – абсолютная тишина.

Бруно понимает, что его привели в это неприятно пахнущее место неспроста. Люба крепко держит его за поводок, и он молчит, хотя очень хочет заскулить – ему здесь не нравится, он отчего-то помнит запахи, витающие в этом странном доме, и они ассоциируются с тьмой и болью.

– Леня, это против всех правил. – Медсестра реанимации хмурится: – Если Семеныч прознает, то…

– А как он узнает? – Леонид берет медсестру за руку. – Ты пойми, собака очень скучает. Маш, только ради собаки, ведь извелся пес.

– Ага, поперек себя шире, страдалец. – Медсестра фыркнула: – Хотя, конечно, они такие… Моя Синди тоже всегда скучает, даже когда я на сутках. Идите, но знай: это только ради собаки. И мигом, пока я Ритку услала вниз к кастелянше – она, если увидит, настучит непременно.

– Ты золото, Машка.

Люба повела Бруно по узкому коридорчику мимо боксов. Но пес уже сам все понял и натянул поводок – его человек здесь! Бруно знал, что его человек жив! Вот же, совсем рядом!

– Малыш!

Руки Миланы обхватили пса за шею, и он заскулил, отчаянно и счастливо.

– Тише, мальчик, тише! – Милана перевела счастливый взгляд на Любу: – Люба, спасибо тебе… за все.

Только они двое поняли до конца, о чем речь. Останки бандита, сгоревшие в масляной бочке, не тревожат их сны, потому что жизнь Бруно бесценна. И спасенная жизнь, и выхоленный пес, которого Люба приняла в дом едва живым, в окровавленных бинтах. Но говорить об этом нет смысла – вышло так, как вышло.

– Ты как?

– Обещают уже скоро в обычную палату перевести. Может, даже завтра.

Мила исхудала до самых костей, на голове повязка, но глаз, хоть и заплывший кровью, все-таки цел.

– А глаз как?

– Начинает видеть потихоньку. Мне уколы делают прямо в него, прикинь.

– Ужас ужасный. – Люба содрогнулась. – Декса не взяли, не обессудь, но он в полном порядке.

Мила кивнула – конечно, в порядке. Судя по откормленным бокам Бруно, Декстер тоже достиг геометрической правильности.

– Бруно растолстел на дармовых харчах, смотри-ка.

– Он крупный мальчик, ему надо отлично питаться. Да еще после такого ранения, шутка ли! Выйдешь – побегает с тобой, похудеет. – Люба ревниво следит, как Бруно прижимается в Миле. – В общем, у нас полный порядок, как видишь.

Они обе, словно сговорившись, не рассказывают друг другу о нападениях. Леонид заглянул в бокс – медсестра подает знаки, что пора уходить.

– Когда ты в обычной палате будешь, мы каждый день приходить станем, и Декса возьмем. – Люба тронула поводок: – Идем, Бруно, нам пора. Ну же, малыш.

Бруно заскулил, и Мила обняла его:

– Иди, мальчик, скоро увидимся.

Бруно нехотя отступил. Он так тосковал по своему человеку, хотя в новом доме было отлично, – и вот, едва увиделись, снова разлука, и его сердце переполнилось болью.

– Не знаю, как мы будем с Женькой жить, когда ты их заберешь. – Люба вздохнула: – Он так полюбил и Бруно, и Декстера… Я заранее в ужасе.

– Люба, я так тебе за все благодарна…

– Не о чем толковать. – Та подобрала поводок. – Выздоравливай, а мы на днях еще придем.

Они выскользнули из отделения и спустились по боковой лестнице.

– Машка – заядлая собачница, в свободное время в приюте волонтерствует. Я ждал, когда у нас с ней смены совпадут. – Леонид вздохнул: – Люба…

Они остановились внизу, у боковой двери. В это время суток здесь никого нет, и он придержал ее за руку: