Удержи меня

– О чем речь? – спросила я у Натальи, когда заместитель мэра откланялся и ушел.

Наталья взяла меня за локоть и потянула в холл, там села на мягкий диванчик и вынула сигареты. В холеных пальцах мелькнула золотая зажигалка, язычок пламени лизнул кончик тонкой сигареты, Наталья сделала затяжку и, помолчав, сказала:

– Тебе повезло, Мария. Синцов предложил твоим детям участие в программе мэрии по поддержке молодых спортсменов. Очень уж ему твоя Юлька понравилась. Это шанс из миллиона, «бальников» туда вообще брать не планировали, но вот видишь, как бывает. Соглашайся – они будут оплачивать сборы, семинары, возможно, даже поездки за границу.

– Что взамен? – я не случайно задала этот вопрос, прекрасно знала, что обязательно должно что-то быть.

– Взамен – участие во всех концертах, во всех праздниках, устраиваемых мэрией, во всех новогодних елках, во всех награждениях – словом, где скажут.

Это было выполнимое условие, особенно если прикинуть, какие суммы денег требуются на одну только поездку в Москву на Чемпионат России, скажем, а потому я без колебаний согласилась.

По традиции мы с Юлькой еще остались, чтобы посмотреть выступления всех членов нашего клуба, потом в перерыве пообедали в буфете, снова вернулись в зал…

Домой добрались уже поздно вечером, когда уставшая за турнир Юлька валилась с ног. Она даже ужинать не стала, наскоро приняла душ и ушла к себе. Я укрыла ее одеялом и сама тоже пошла в спальню, включила там телевизор. В «Новостях» показали итоги турнира, и даже Юлька с Олегом мелькнули, и я вдруг подумала: «Интересно, Артем видит сейчас ее или нет?»…

Даниил.

Страх за сына отбил у меня охоту ко всему. Я оставался после дежурства, сидел в его палате, подменяя Оксанку. Даже позвонить Машке у меня не было времени. Но и она не звонила, видимо, обиделась на мое невнимание к ней. Но я просто не мог отойти от Максима хоть на секунду, боялся оставить его одного, хотя умом понимал, что ничего не случится, если я просто на пять минут выйду в коридор и позвоню. Весь смысл жизни свелся у меня к одному – только чтобы последствия травм у сына были минимальными. Оксанка тоже была постоянно на нервах, срывалась на меня, когда Максим этого не слышал, я старался не реагировать, понимая, что жена с ума сходит от тревоги за ребенка.

Сегодня я решил заехать к Машке на работу, просто поговорить, объяснить, что случилось, чтобы она не переживала, куда это я запропастился. Подъехав к зданию клиники в обеденный перерыв, я набрал Машкин номер. Голос ее прозвучал как-то растерянно, точно она не ожидала моего звонка, и он нарушил какие-то ее планы:

– Даня?.. Ты где?

– Я стою возле дверей, если ты оденешься и выйдешь, то я свожу тебя куда-нибудь пообедать.

– Но…

– Маш! Я очень соскучился и хочу тебя увидеть, – перебил я, даже не став выслушивать ее слова. – Выходи, я тебя прошу.

– Хорошо, – сдалась она.

Я прохаживался на крыльце и проморгал момент, когда Машка вышла, а, обернувшись на звук голоса, обнаружил, что моя Мария слегка изменилась – макияж стал ярче, волосы уложены как-то по-новому, из-под короткой шубки виднеется форменный костюм персикового цвета. И, что странно и в последнее время совсем непохоже на нее, она улыбалась. Улыбалась широко, радостно, и я отнес это на свой счет – соскучилась, хотела видеть.

– Привет! – она, не стесняясь, чмокнула меня в щеку. – Ты похудел, кажется?

– Привет. Отлично выглядишь, – я взял ее под руку и повел к машине. – Как себя чувствуешь?

– Неплохо, – она пожала плечами и села на переднее сиденье, аккуратно скрестив ноги в сапогах на тонкой высокой шпильке. – У тебя случилось что-то? – ее рука легла поверх моей, и я вздрогнул от ее прикосновения. – Дань…ты мне не нравишься, – Машка развернула меня к себе и заглянула в глаза.

Я вдруг не выдержал, порывисто обнял ее и уткнулся лицом в мех шубки. Машка всегда отличалась повышенной чуткостью в отношении меня, а потому вопросов и сейчас задавать не стала, просто гладила по затылку и шептала:

– Даня…все наладится, я знаю. Что бы ни случилось…

– Машка…ты не понимаешь… – проговорил я глухо, не отрываясь от нее. – Максим…он в больнице…

– Что-то серьезное? – в ее голосе прозвучала неподдельная тревога, она ведь сама мать, и все, что касается моего сына, всегда воспринимает близко к сердцу.

– В школьном дворе собака кинулась, все лицо в клочья…

– Господи… – я поднял, наконец, глаза, и увидел, как белеет машкино лицо.

Уж не знаю, о ком она подумала в тот момент, о моем сыне или о своей Юльке, но испугалась очень сильно.

– Дань…хочешь, я переговорю со своей шефиней? – предложила она.

– Спасибо, Машуня, не надо, – со вздохом отказался я, поднося к губам ее руку. – Тебе только этого еще не хватает – моих проблем.

– Да при чем здесь… – начала возражать она, но я перебил мягко:

– Машенька, мне очень приятно, что ты хочешь помочь, но я тебя уверяю – не нужно ничего, я все сам решу, ты не обижайся, ладно? – я поцеловал ее в прохладную щеку, потом чуть прикоснулся к губам. – Поедем куда-нибудь, а то скоро обед у тебя закончится, поесть не успеешь.