Удиви меня

«Я очень рад, Соня. Ты даже себе не представляешь, как рад. Обязательно накостыляю. Ты тоже можешь присоединиться при желании, вот тебе еще один стимул усерднее заниматься:)»

Отправил сообщение и спустя несколько секунд, оказавшись на втором этаже, на глаза попалась зареванная, сидящая на подоконнике, Полина, со стекающими по щекам слезами. Плачет так, что аж захлебывается. И пытается что-то бормотать, копошась в сумке. Знаю, что сейчас мне прилетит очередная порция словесного поноса, наверняка, даже больше, чем обычно, но смотреть на этого зареванного, шмыгающего носом… ребенка, а именно так она сейчас и выглядит, нет сил. Жалко ее, несмотря ни на что. В этом соленом потоке, если уж быть объективным, определенно есть и моя вина, как бы я этого ни отрицал.

— Как говорят опытные дамы — не сиди на холодном подоконнике, тебе еще детей рожать, — шутник на пару с воспитателем из меня сейчас хреновый. И то, каким говорящим ненавистным взглядом на меня взглянула Полина — это только подтверждает. — Поль, пошли домой.

— Верни мой телефон, урод, — после минутной заминки, во время которой успела отложить в сторону сумку и вытереть тыльной стороной ладони щеки, сквозь зубы процедила Полина.

— Во-первых, у меня нет твоего мобильника. Во-вторых, предупреждаю и, надеюсь, в последний раз — думай, прежде чем говоришь.

— Это ты меня будешь учить, что говорить?! Ты что реально думаешь, что после того, как ты меня выгнал как какую-то блохастую шавку, я тебя буду слушать?! Пошел в жопу со своими предупреждениями, понял?! И говоря твоими словами — повторяю последний раз: верни мне живо мой телефон, урод. А потом можешь идти вон, — по слогам проговаривает Полина с точно такой же интонацией, как еще несколько минут назад я выгонял ее из квартиры. Мстительная, обиженная девчонка. В принципе ничего нового нет. Я знал с кем имею дело.

— Ну что ж, пусть будет один — один. По твоей версии, я трахаюсь со своей сестрой, и у нас с тобой просто секс, против моего дважды «пошла вон». Будем считать, что словесный понос вничью сейчас обнулился. А то, что ты будешь ляпать своим языком дальше, уже пойдет категорически против тебя. Все, остынь, Поль, и пошли домой. Там всяко лучше говорить, — беру чемодан за ручку, но не успеваю его сдвинуть, как Полина со всей силы впивается ногтями мне в руку.

— Я в твой дом не то, что больше не зайду, я там гадить не стану, даже если снова припрет подружка под названием диарея, понял?!

— Нет, — с силой отцепляю ее руку, чтобы перехватить Полину за запястье. — Не понял.

Не думал, что вести брыкающуюся и вопящую Полину будет настолько трудно. Еще этот дурацкий чемодан совершенно не к месту.

— Пусти меня, придурок. Мне больно!

Не знаю, как я пропустил этот момент, но как только я освободил Полино запястье, она со всей силы вцепилась зубами в мою руку. Такого я уж точно не ожидал. Этот укус, пожалуй, отрезвил меня больше всего. Желание оттолкнуть эту маленькую заразу сдерживало лишь то, что от моего толчка она может еще упасть или вообще полететь кубарем с лестницы. Спустя несколько секунд Полина сама отпускает мою руку, скорее всего из-за того, что ей тупо не понравилось отсутствие хоть какой-либо реакции с моей стороны. Ну да, не каждый будет спокойно держать руку, когда ее, к чертовой матери, прокусывают. Да уж, постаралась, так постаралась. Не было следа от укуса собаки — зато теперь есть кровавый след от зубов Полины. На всю, так сказать, жизнь.

— Ненавижу. Ненавижу тебя. Ты мне всю жизнь испортил. Как же я тебя ненавижу, Алмазов. Кто тебя вообще просил появляться в моей жизни? — всхлипывает, растирая уже внутренней стороной ладони вновь мокрые от слез щеки.

— Успокойся, пожалуйста. Нам остался один лестничный пролет. Давай поднимемся в квартиру, ты умоешься и чуть позже, когда остынешь, мы поговорим.

То, что это самая что ни на есть истерика, я понял спустя несколько секунд, когда в ответ на мои слова Полина наклонилась вниз и скинула с себя обувь, чтобы в следующий момент запустить в меня босоножкой.

— Ты больная?! А если бы попала каблуком мне в глаз?

— А хорошо бы и попала, тогда бы ты точно показал свое истинное лицо. Ненавижу тебя! — хватает очередную босоножку и с разгона замахивается на меня. Желание получить еще одну дырку, только уже в другом месте — нет. Вовремя отскочил. А вот Полина — не среагировала. Шмякнулась коленями на пол, вдобавок задев рукой свою же босоножку.

— Я сейчас полицию вызову, если вы не прекратите, — слышу приглушенный женский голос в одной из квартир. — Камеры в подъезде есть, наркоманы обдолбанные!

На эти слова Полина реагируете не только истерическим смехом, но и громким:

— Шли бы вы на хрен, бабуля. И выпей шишки хмеля, спокойнее будешь.

— Поль, вставай, — приподнимаю ее за руку, та, как ни странно, больше не брыкается и не пытается прокусить мне снова руку. Молча встает и кое-как надевает босоножки.