Удиви меня

— Нет. Это чушь. Посмотрите еще раз. Да и у меня никак не может быть восемь недель. У меня месячные были месяц назад. Да, Сережа? — поворачиваю к нему голову, как будто он моя последняя соломинка изменить вот это вот все.

— Это были не они, — так спокойно и вежливо отвечает врач, чем еще больше вызывает во мне желание ее ударить. — Такое бывает в первый месяц, ну, если по-простому, организм не успевает перестроиться. Или, возможно, гормональная патология и это было кровотечение. С этим нужно разбираться, сдавать все анализы и полностью вас обследовать. Исходя из вашего рассказа, скорее всего, оплодотворение произошло как раз в период, когда вы предохранялись презервативами, как раз сходится по срокам. И таблетки начали пить уже, когда беременность была. Не паникуйте. Тератогенного эффекта на плод они не оказывают. Сейчас, конечно, мы их отменяем. А завтра вам…

— Замолчите! Все, — вскакиваю с кушетки, натягивая джинсы. Я не ощущаю никакой слабости в теле. Даже шишка не беспокоит. Какой, к чертям собачьим, сниженный гемоглобин, когда мне хочется все вокруг крушить? — Не надо мне ничего говорить и объяснять. Спасибо за прием.

— Прекрати, пожалуйста, психовать, — берет меня под руку Алмазов, как только я направляюсь к двери.

— Я сама разберусь, что мне делать. Я хочу домой. Поехали быстрее, — нервно требую я, как только мы выходим из кабинета.

— Какой дом, ты все же отбила себе что-то, когда падала?! Ты остаешься здесь на обследование и лечение.

— Я не больна! Гемоглобин можно поднять и дома. Я в состоянии купить и выпить препараты железа сама. И о чудо, мне даже хватит денег на витамины для беременных, — чуть ли не сплевываю последнее слово.

— И тем не менее, ты остаешься здесь и это не обсуждается, Полина, — слышу позади себя голос папы.

— Отстаньте от меня все! — одергиваю свою руку и, ни на кого не смотря, быстрым шагом возвращаюсь в палату. — Не подходите, если не хотите, чтобы я вас всех послала!

* * *

— Поль? — не хочется отвечать и подавать хоть какие-либо признаки жизни. Ни с кем не хочу говорить. Хочу, чтобы меня оставили в покое. Вот только маму обижать не хочется.

— Прости, я не хотела никого обидеть. Просто я хочу побыть одна. Поздно уже. Езжайте домой. Мы завтра поговорим, — как же я рада, что мама не включила свет. Не хочу, чтобы кто-то в очередной раз видел мое зареванное лицо. Переворачиваюсь на бок, приводя колени к животу.

— Я просто принесла тебе сменную одежду. Неудобно же спать в джинсах, да и в постель ляжешь нормально, а не вот как.

— Хорошо. Спасибо. Я переоденусь.

— Мы завтра утром приедем и привезем тебе кучу мясных вкусняшек. Тебе надо поднимать не только гемоглобин, но и набирать вес. Может ты хочешь что-нибудь конкретное?

— Хочу. Пиво и янтарную рыбку с перцем, — усмехаюсь сквозь слезы. — Я шучу, мам, — нет, не шучу, правда хочу. Даже сейчас бы съела. Но меня не поймут. — Я ничего не хочу. Ну может, булочек каких-нибудь свежих. Мам?

— Что?

— Извинись, пожалуйста, за меня перед папой и Сережей. Я не хотела их обидеть. Просто все…все…

— Все будет хорошо, Поля. Как сказал какой-то умный человек — это временно. Да, будет нелегко, но раз так получилось, значит так надо было. Попробуй просто поспать. Но если все же что-то хочешь сейчас сказать — говори.

— Ты и так все знаешь. Мне двадцать один, какие дети, мама? Еще и двое, ты вообще понимаешь, что это крест на карьере? Я не смогу. Тупо не смогу быть в двух местах одновременно. У меня не получится быть хорошими врачом и мамой одновременно. Так не бывает. И не убеждай меня в обратном. Да еще и разрываться между университетом, а потом ординатурой.

— Глупости все это, — убирает с моего лица прилипшие от слез волосы. — Вспомни своего папу. Первый год ему еще помогали его родители, а дальше он сам воспитывал Машу. И работал, и учился. Если есть желание — все можно совместить. Да и разве врачи не учатся всю жизнь? Думаешь, в тридцать пять родить легче? Разве потом тебе не надо будет повышать свои знания, сидеть с ребенком и прочее? — сказала на свою голову про роды после тридцати пяти. — Я тебе больше скажу — рожать в твоем возрасте лучше всего. Знаешь почему?

— Потому что болячек меньше. Но это далеко не факт.

— Нет. Потому что, когда тебе будет тридцать пять, у тебя будут почти взрослые дети. А в сорок ты со спокойной душой начнешь жить почти в свое удовольствие. И в карьере будешь уже востребована и денег с Сережей заработаете на безбедную жизнь. Во всем надо искать плюсы, — в таком ключе я уж точно никогда не задумывалась о детях. Но, пожалуй, в маминых словах есть доля правды. — И не забывай, что у тебя имеется много плюсов. Во-первых, у тебя есть Сережа. Ты же не будешь мамой-одиночкой. Во-вторых, мы с папой. Это нормально отдавать на время собственных детей бабушке с дедушкой. И вы отдохнете и нам приятно. Не часто, конечно, — усмехается мама. — Да и, Поль, ну ты у нас умная, все просчитываешь, неужели не осознала, насколько это выгодно один раз забеременеть и иметь сразу двоих? Не терять два года на все это, как большинство.