Удиви меня

Отрываюсь от Алмазова и чуть приподнимаясь, совершенно бесстыдно залезаю рукой ему в трусы. Чувствую, как Сережа напрягается и шумно выдыхает. Обхватываю ладонью его член, и провожу вверх-вниз, наслаждаясь замешательством Алмазова. Выглядит он, мягко говоря, удивленным. Я не знаю, как так получается и как вообще может нравиться трогать чей-то орган. Но, черт возьми, мне это нравится. Нравится, что мои действия не оставляют его равнодушным. Нравится ощущать своей ладонью его твердость. То, что я считала откровенной мерзостью еще несколько недель назад, сейчас вызывает во мне необъяснимый трепет и что еще более странно — желание его почувствовать в себе. Выждала моя похотливая сущность своего часа. Кровь приливает к щекам, как только осознаю, что я сама возбуждаюсь от своих же действий и между ног у меня сейчас, как минимум, влажно. Да, вот за это мне все же стыдно. То, над чем я всегда насмехалась в читаемых мамой бульварных романах, происходит сейчас со мной. Ирония судьбы, не иначе. Да еще и в салоне автомобиля. Чувствую, как Сережа перемещает свои ладони вниз, запуская их под мои трусики и с силой сжимает мои ягодицы. И это не попытка ласки, что только подтверждают его следующие слова:

— Все, остановись, Полина, — хрипло прошептал Алмазов.

— Почему? — задаю наитупейший вопрос, поражаясь своей наглости.

— Что ты как маленькая?! Еще немного и я кончу, — несдержанно бросает он, с силой сжав мое запястье.

— Так быстро? — продолжаю сжимать его член, чувствуя власть над ним.

— Я ведь тебя накажу, — цедит сквозь зубы. — Если не прямо сейчас, то через пару минут, вот увидишь. Убери руку, живо.

— Ладно, ладно, — соглашаюсь я после некоторой паузы. Убираю руку, испытывая некое разочарование. Силы в руках больше нет. Смеюсь в голос, осознавая эту дурацкую мысль.

— Думаешь умнее меня? — зло бросает Алмазов, сжав меня за подбородок.

— Вообще я умная. Мне кажется, ты мог это оценить. Но не умнее тебя, — быстро добавляю я, ощущая, как одной рукой Сережа пытается застегнуть ширинку. — У женщин и мужчин просто разный склад ума.

— Да, он и вправду разный. Например, женщина часто не видит грани и ищет на свою жопу приключений, — на одном дыхании произносит Алмазов и тянется к бардачку. Открывает его и достает оттуда упаковку презервативов. Все-то у него есть, запасливый какой. Закрываю глаза и закусываю губу, чтобы прекратить улыбаться сродни идиотки. — И самое главное — получает эти приключения, — шепчет мне в губы, от чего я неосознанно открываю глаза.

— Ну все, теперь ко мне домой, — не спрашиваю, скорее утверждаю, на что Сережа лишь усмехается.

— Нет, пока мы не домой, — улыбаясь, тихо произносит он, скидывая с себя рубашку. Тяну ладони к его плечам, но Алмазов перехватывает мои руки и заводит их за спину. Хотела бы я сказать, что пора домой, ибо ноги реально устали в столь неудобном положении, но Сережа буквально закрывает мой рот поцелуем. Я не знаю, как я пропустила момент, когда моих заведенных за спину рук коснулась ткань. Да не просто коснулась, а почти больно сжала.

— Что ты делаешь? — еле слышно бормочу ему в губы.

— Связываю твои шаловливые руки, что же еще. Вот так, еще один узелочек, — радостно подытоживает Сережа, демонстрируя мне голливудскую улыбку.

— Ты дурак что ли? Быстро развяжи меня, — дергаю что есть сил руками в разные стороны, но ни в какую. Он реально связал мне руки!

— Обязательно развяжу, но не слишком быстро.

— Мне не нравится это, — как можно спокойнее произношу я, а у самой внутри все клокочет от злости. Я в совершенно уязвимом положении, да еще и с разведенными ногами.

— Нравится, не нравится — терпи моя красавица.

— Сережа, мне это не нравится, — повторяю я, закрыв глаза. Надо успокоиться. Это Алмазов. Он не сделает мне ничего плохого. Чего я злюсь, ну подумаешь, руки связал своей рубашкой. Свинья. Глубокий вдох и выдох. Не работает твой способ, Аня. Не работает!

— Не поверишь, а мне очень нравится, — зарываясь одной рукой в мои волосы, шепчет мне на ухо. — Не будь ты девочкой, я бы тебя сейчас, Полинка-костлявая малинка, завалил на заднее сиденье, и трахнул бы по самое не могу со связанными руками. И да, твое прекрасное чистое личико было бы вжато в грязное микробное сиденье. И знаешь, что я думаю? — молчу, по-прежнему не открывая глаз. — Тебе бы все понравилось, ну кроме микробов на личике, — усмехается мне в лицо, проводя языком по моим губам. — Но так как ты у меня… вредная, но все же девочка, будем довольствоваться малым, — резко распахиваю глаза, растолковав его слова по-своему.

— Дай угадаю, ты меня сейчас слегка потрогаешь и неудовлетворенной отправишь домой? Если ты так сделаешь, то ты слабак, Сережа. Понял? — вызывающе бросаю я.