Удивительные истории о любви (сборник)

– Если мы овладеем технологиями восстановления тела целиком, то вы вернетесь жить в свое тело. Может быть, технологии дойдут до того, чтобы напечатать вас, включая внутренние органы, на 3D-принтере. А возможно, ваше сознание будет оцифровано, и вы будете жить в виртуальной реальности, – глаза у нее светились, и вся разномастная экскурсионная группа воспаряла вместе с ней над землей и перемещалась в облака сияющей виртуальной реальности, где можно стать кем захочешь.

– А теперь заглянем в хранилище, где находятся пациенты, уже поставленные на паузу, – Елена Анатольевна сделала приглашающий жест в сторону дверей.

Все встали одновременно, задвигались стулья. Мы дождались, когда все вышли в холл, и двинулись к выходу последними – жена боялась толпы и всегда держалась подальше.

Группу, человек пятьдесят, завели в небольшую комнату с торчащими по периметру вешалками с висящими на них белыми халатами. Мы накинули их поверх одежды. Потом спустились в подвал и, попетляв по извилистому лабиринту, вошли в тускло освещенный зал, в котором стояло несколько сияющих металлических баков выше нашего роста. Под затейливой крышкой каждого бака, в самом верху, лепился синий логотип CryoRussia.

– В одном таком дьюаре помещаются четыре цельнотельных пациента и шесть нейропациентов, – сказала Елена Анатольевна, указывая на баки.

– Цель-но-тель-ных, – шепнула жена на ухо и рассмеялась, уткнувшись лицом мне в плечо.

Экскурсовод строго посмотрела в нашу сторону.

– Что значит нейропациент? – спросил я.

– Значит, сохраняется только мозг, – отчеканила Елена Анатольевна. – Это стоит несколько дешевле, но и перспективы на оживление, сами понимаете… – Она многозначительно посмотрела нам в глаза.

Блестящие дьюары стояли рядами. Экскурсовод отражалась в сияющих баках, и группа – размытое пятно у нее за спиной. Мы с женой немного в стороне – белое пятнышко.

– Сколько людей вы уже заморозили? – спросили из группы.

– В настоящее время на паузу поставлен сто двадцать один пациент, – ответила Елена Анатольевна. – Сорок – цельнотельных, шестьдесят пять – нейропациентов.

Группа поскрипела мозгами.

– А остальные? – спросил другой голос.

Экскурсовод замялась.

– Это… ммм… животные. Некоторые из наших пациентов – животные.

Все удивленно молчали.

– Так что, можно заморозить кошку?

– Конечно! И кошку, и собаку. У нас есть даже мозг шиншиллы.

Раздались смешки.

– Боже, зачем оживлять шиншиллу? – спросила жена вслух.

Елена Анатольевна пожала плечами:

– Некоторые привязываются к животным не меньше, чем к людям.

Нам показали хранилище, и как оно защищено. Показали, как заливают жидкий азот в дьюары. Показали приспособление с миллионом шлангов, предназначенное для удаления крови из тела пациента. Показали баночку с жидкостью, которую вливают в мертвое тело вместо крови. Рассказали, что для хранения не требуется электричества и что содержание криопациентов достаточно дешево и по карману любому человеку со средним достатком, – на этих словах экскурсовод цепко посмотрела на тех, кого выбрала себе в жертвы.

Потом мы поднялись в холл, сняли халаты, и началась часть экскурсии, где группе надлежало задавать вопросы, а Елене Анатольевне – отвечать на них. И когда все обычные, логичные вопросы были заданы и ответ на них получен, и только старик со всклокоченными сальными волосами и бородой до пояса выкрикивал несвязные фразы про кару небесную и отступников, Елена Анатольевна сказала, что экскурсия окончена и если среди присутствующих есть кто-то, кто хочет более детально обсудить свою криоконсервацию, пусть проследуют за ней.

И мы, и еще несколько человек проследовали за ней в небольшую переговорную комнату с овальным столом, на котором были в беспорядке разбросаны буклеты и стоял такой же, как в лекционном зале, человеческий мозг на подставке. Буклеты кричали: «Билет в мир будущего», «Плюс один шанс от крионики», «Заморожен сотый пациент, кто следующий?».

Пришел менеджер по продажам.

Нам рассказали, сколько стоит криоконсервация цельнотельного пациента (жена опять хрюкнула, услышав «цельнотельного») и если замораживать только мозги. Была еще куча услуг, которые налеплялись сверху, увеличивая финальную стоимость, как при покупке авиабилетов, если не отжать все галочки. За двоих выходило многовато, мы отговаривались, сказав, что придем через месяц, но менеджер по продажам держался за свои проценты. Он предложил заключить договор на одного цельнотельного пациента и одного мозга, а потом, когда будут деньги, внести изменения. Жена не выдержала и начала громко смеяться. Договоры мы подписали.

– Давай будешь цельнотельным, – сказала она. – А я оставлю только мозг.

– Почему не наоборот? – не понял я.

– Отпечатаю себя заново на принтере, когда проснемся. Нос, скулы подправлю. Ну и ноги, шею, рост.

– Ясно, – ответил я.

Осталось решить несколько вопросов. Будем ли брать браслет, который сигнализирует в компанию о смерти. Будем ли оплачивать доставку тела или парамедика к месту смерти. В общем, сотня мелочей, которая отвечала за качество тела при заморозке.