Удивительные истории о словах самых разных

Само греческое «симболон» почти в первозданном виде тоже было заимствовано русским языком (и не только русским – оно вошло практически во все европейские языки). Это слово «символ».

Все, привал закончен. На очереди – давно обещанное слово «обет». (Читатель, который, наверное, понял, что я словами не бросаюсь – ни параболически, ни гиперболически, ни дьявольски, – должен догадаться, что тавтология в предыдущей фразе – намеренная.) Каким образом «обет» стал родственником «привета»? Неужели и здесь вмешался греческий язык со своей буквой «б», которую мы упорно заменяем на «в»? Никоим образом!

«Обет» – чисто наше, общеславянское слово, произведенное от старого глагола «обéтити» – «обещать». А «обéтити» образовано от «вéтити» – с помощью приставки «об-», – и означало это слово: говорить ОБ очень важном, говорить торжественно, клясться в том, что сказанное будет непременно выполнено.

Куда же делась буква «в» из «вéтити»? А вы попробуйте произнести «обвéтити». Не очень складно получается, правда? Вот и нашим предкам такая нескладность не нравилась, поэтому букву «в» из слова просто выкинули. Как-то резало слух – и речь – это буквосочетание «бв», поэтому, где только можно, от него избавлялись.

Было «обвлéшти» (от «влéшти» – «тащить, тянуть») – стало «облечь».

Было «обволóка» (от «волочь, влечь») – стало «оболóка», а потом – с уменьшительным суффиксом – «оболочка».

Было «обволкáти» (со значением «одевать, окружать») – стало «облакáти».

Теперь понятно, откуда взялось слово «облако»? «Облака» – это то, что «одевает», «обволакивает» небо. Удобно ли нам было бы говорить «обволокá» или «обволóки»? Вряд ли. Вот мы и не говорим. «Облака» нас вполне устраивают. (Между прочим, слова «наволочка», «волок», «волокита», «влачить», «проволока» – того же корня. А «войлок» – нет. «Войлок», к слову сказать, – древнерусское заимствование из тюркских языков. Мы лишь добавили букву «в» – так удобнее произносить, – а изначально было: «ойлык» – «покрывало, покров; кошма».) Как там я написал выше? «“Облака” – это то, что “одевает”, “обволакивает” небо…» Вот о небе сейчас и поговорим. И не забудем про облака – только подойдем к ним совсем с другой стороны.

Итак —

небо…

Небо

О, небо, небо, ты мне будешь сниться;

Не может быть, чтоб ты совсем ослепло,
И день сгорел, как белая страница:
Немного дыма и немного пепла!

Осип Мандельштам

. «О, небо, небо, ты мне будешь сниться…» (1913)

Для начала заглянем в другие языки. В немецком есть слово «небель» (Nebel), и означает оно «туман». Испанское «ньебла» (niebla) – тоже «туман». И итальянское «неббия» (nebbia). Латинское «небула» (nebula) наделено тем же смыслом. Французское «небюлёз» (nébuleuse) – «туманность». Древнеиндийское «набхас» (nabhas) имело несколько значений: «туман, облако, небо». Хеттское «непиш» (nepiš) – это опять-таки «небо».

Очень похожие слова, правда? И смысл практически один и тот же. Ничего удивительного. О таких словах говорят, что они индоевропейского характера (древнеиндийское «набхас» – тому свидетельство), и русское «небо» ничем от других в этом смысле не отличается. «Разве? – не поверит читатель. – Русское “небо” – это все-таки небо, а не туман». А вот и нет. В древнерусском языке «небо» означало именно «туман, облако». Да-да, облако, для которого нашлось и другое слово – «обволока».

Лишь со временем «небо» стало означать не туман в воздухе, не парящие в высоте белые пуховики, а именно свод над головой – небесный свод. (Множественное число от «небо» – «небеса», точно так же, как множественное число от «чудо» – «чудеса». Такой уж он у нас с вами необыкновенный, наш родной язык.)

Когда слово «небо» стало «сводом», его стали использовать и по другому назначению. Верхняя часть полости рта – тоже свод, потому и называется он «нёбом». «Нёбо» – то же «небо», только для различения одного свода от другого пришлось применить буковку «ё».

Мы в нашем языке вообще любим метафоры, метонимию и синекдохи.

Ой! Прошу прощения! Немного заговорился. Поясню.

Метафора (греческое слово, обозначающее «перенесение») – это употребление слова в переносном значении, причем перенос значения может быть основан на сходстве, сравнении или аналогии.

Метонимия (греч. «переименование») – замена одного слова другим, основанная на связи их значений.

Наконец страшное слово синéкдоха (греческое слово, которое в буквальном переводе выглядит как «полученное вместе») означает употребление части вместо целого, частного вместо общего и наоборот.

Возможно, эти стилистические фигуры нам еще понадобятся, а если нет – все равно полезно их знать.