Удивительные истории про собак, котов и даже хомяков

Запах корма расстилался по дому и сводил Кляксу с ума. Но Клякса была воспитанной собакой – а БОЛЬШИЕ не разрешали ей забираться на стол.

Когда всё было кончено, Мурка, по-прежнему игнорируя Кляксу, стала мыть лапы. Гордая изогнутая спина выражала презрение. Ещё не все волоски были вылизаны, ещё не все душевные раны были залатаны – и тут за спиной Мурки послышалось мерное сопение.

Клякса уснула! Глупая собака даже не попыталась мстить, она просто рухнула на бок и закрыла глаза. Мурка, хитро сощурившись, повернула голову. Сегодня батарея не была фиолетовой. Настало лето, и батарея стала холодной, ненужной и… чёрно-белой. А вот бок Кляксы стал фиолетовым! Тёплым и мягким.

Мурка с независимым видом спрыгнула со стола и как бы невзначай устроилась на лохматом собачьем боку. Он поднимался и опускался в такт дыханию, укачивая и успокаивая. Хвост Кляксы подрагивал во сне, и Мурка, нежно придавив его лапой, замурчала.

Всё-таки зря она утром напи́сала на подстилку Кляксы. Ну ничего. Всё ещё можно закопать.

Оксана Иванова-Неверова Никаких собак, или Что-нибудь достойное [2]

Жил был я – Витя Калинин. С мамой и папой. И не было у меня никакой собаки.

– Витя, – говорила мама и гладила меня по голове, – не начинай, пожалуйста.

А я ничего не начинал. Всего лишь смотрел на маму печальными карими глазами и гавкал. Не очень громко, но разборчиво. Я думал, мама испугается, что я завёл себе воображаемого друга, и купит мне друга настоящего. Правда, у меня уже есть настоящий друг, Тоха. Он кучерявый и всклокоченный. Но он же не собака.

Никаких собак, или Что-нибудь достойное

У меня была крепкая надежда на папу. Так уж сложилось, что в нашей семье собаку хотел не только я. Это оставляло маму в меньшинстве, но ничуть не смущало. На тему собаки она одна легко уделывала нас двоих.

– Смотри, Витёк, – говорил папа и тряс головой, будто бы он милый маленький мопсик, – думаешь, сработает?

Со мной это работало отлично. Я сразу представлял, что папа – это самый лучший мопсик на земле. Но осознает ли это мама? Вдруг у неё недостаточно воображения?

– Тренируйся ещё на всякий случай, – отвечал я папе и тоже тряс головой с такой силой, что тёмная чёлка падала на брови. Я был бы очень пушистым псом.

Вот так, тряся головами, мы однажды встретили маму с работы.

– Нет, – сказала мама от порога. – Нет, нет и нет. Никаких собак!

То есть она поняла, кого мы изображаем! Хотя бы с воображением у неё было всё в порядке. Мы с папой посмотрели друг на друга и покачали головами, как милые маленькие мопсики. Очень хорошо у нас выходило.

– Замечательно! – подтвердила ма-ма. – Зачем нам собака, если есть вы?

– Не грусти, Витёк, – сказал вечером папа. – Мы придумаем что-нибудь.

Но я знал, что всё бесполезно. Если уж папина красота и актёрское мастерство не смогли растопить мамино сердце, то… Нет, не видать нам собаки. Я тихонечко заскулил. С кресла тихонечко отозвался папа.

– Ты хотя бы понимаешь, – спросила его мама, – что собака – это почти как ребёнок?

– Но меня-то вы завели! – не выдержал я. – И ничего, как-то справляетесь! Или меня вы тоже… – Тут я и сам ужаснулся. – Ставили под сомнение?!

Никаких собак, или Что-нибудь достойное

– КОНЕЧНО НЕТ, ВИТЯ! – воскликнули хором мама и папа.

– Вот и представь, – сказал я маме, – щенок – это почти как я. Только лучше. У него хвост!

Мама с недоверием посмотрела на меня. Видимо, представляла хвост. Потом она вздохнула и ушла в спальню. Зря я про хвост сказал. Надо было про пушистые уши.

Шло время. Собаки у нас по-прежнему не было, совсем никакой. Однажды я вернулся с прогулки и застал маму в задумчивости. Не стоило и надеяться, что она думает о мопсике, но на всякий случай я сказал:

– Знаешь, у него такие милые уши!

– Правда? – Мама немного удивилась. – Ты тоже заметил?

– Ещё бы! – воодушевился я. – Поверь мне, ты никогда не пожалеешь, что выбрала его. Он будет радовать тебя каждый день!

– Да-а… – протянула мама, задумавшись сильнее. – А я… чем бы могла его порадовать?

У меня внутри всё заплясало. Вот так разговор!

– Ну… купи ему лакомства для собак. Он их обожает!

– Серьёзно?! – Мамины глаза округлились. – С чего ты взял?

– С того, что это очень полезно. Там витамины всякие. И просто вкусно. Почему, ты думаешь, он такой красивый? Из-за правильного корма!

– Это… он тебе сказал?! – Мама испуганно прижала руки к груди.

– Это же очевидно, – объяснил я. – Только нам придётся прятать от него вкусняшки. У него же проблемы с самоконтролем. Он совершенно не умеет вовремя остановиться.

Мама замерла, словно что-то припоминая. Я испугался, что наговорил лишнего.

– Ты не переживай, – поскорее успокоил я её. – Я прослежу, чтобы он не переедал. А если он начнёт толстеть, буду бегать с ним по утрам. Я готов полностью взять его воспитание на себя!

Мама издала невнятный звук.

– Ты считаешь, – выдавила она, – он дурно воспитан?

– Да он совсем никак не воспитан! Его же до сих пор никто не воспитывал. Но у меня он будет как шёлковый, уж это я тебе обещаю.

Мама тряхнула чёлкой:

– Нет, Витя, это совершенно невозможно.