Удивительные приключения дядюшки Антифера. Тайна Вильгельма Шторица: Романы

Капитан вел меня по улице Ладислас до кафедрального собора Сент-Михай, памятника тринадцатого века. В архитектуре смешаны черты романского и готического стилей, что лишает сооружение художественной цельности. И все-таки собор прекрасен! Фасад с двумя башнями по бокам, главный шпиль[589] на поперечном нефе[590], достигающий в высоту трехсот пятнадцати футов, центральный сводчатый портал[591], лепной орнамент[592] из цветущих роз… Лучи солнца заливают светом большой неф и округлую абсиду[593] среди многочисленных контрфорсов[594], подпорных арок.

— У нас еще будет время, и мы получше осмотрим интерьер[595] собора, — заметил капитан Харалан, — а пока поднимемся к замку, прогуляемся по бульварному кольцу и вернемся домой к обеду.

В Рагзе несколько лютеранских[596] и греческих храмов, не имеющих архитектурной ценности. Подавляющее число здешних жителей — католики.

Венгрия тяготеет преимущественно к религии апостольской[597] и римской[598], хотя в столице ее проживает наибольшее после Кракова количество евреев. Основной капитал, как и везде, сосредоточен в их руках.

Пересекая довольно людное местечко, мы оказались в центре странного происшествия, вызвавшего непонятную панику среди народа.

Несколько женщин, бросив прилавки, окружили крестьянина, внезапно рухнувшего наземь и безуспешно пытавшегося подняться. Мужик был страшно разозлен.

— Да говорю же вам, что меня ударили… Меня толкнули так, что я сразу свалился!

— Кто же тебя ударил? — уперев руки в бока, вопрошала торговка. — Ведь ты шел совсем один, никого, кроме тебя, здесь не было!

— Меня ударили, — упорствовал пострадавший, — сильно ударили, прямо в грудь, черт побери!

Расспросив крестьянина, капитан Харалан получил следующее объяснение: тот мирно шел, когда вдруг ни с того ни с сего получил сокрушительный толчок в грудь. Он не видел нападавшего, но, судя по силе удара, это был настоящий богатырь. Но кто же он, непонятно! Очнувшись от толчка, крестьянин никого около себя не обнаружил.

Странно! Правду ли говорит мужик? Какой смысл ему лгать? Странно! Может быть, это был порыв ветра? Но в воздухе царило полнейшее спокойствие. Итак, человек упал от удара, грубого удара — ситуация необъяснимая.

В толпе предположили, что мужик в стельку пьян, потому и на ногах не держится. Но крестьянин отчаянно защищался, со слезой в голосе уверяя, что ничего не пил. Тем не менее конный жандарм арестовал потерпевшего.

Таким образом, инцидент оказался исчерпанным. Мы отправились дальше по одной из ведущих в гору улиц, держа курс к восточной части города, и попали в запутанное переплетение улочек и переулков, в настоящий лабиринт, из которого чужеземцу не так просто выбраться.

Наконец мы приблизились к замку на одной из вершин горы Вольканг.

Это была настоящая крепость, типичная для венгерских городов, — акрополь[599], «вар» — по-мадьярски. Неприступная феодальная[600] цитадель[601], грозная для внешних врагов, гуннов и турок, да и для подданных сеньора[602] тоже. Вдоль зубчатых стен протянулась галерея с навесными бойницами[603]. По углам могучие башни, самая высокая из них доминирует[604] над округой.

Подъемный мост, переброшенный через ров, поросший колючими кустами, привел нас к потайной двери между двух музейных ржавых мортир[605]. Над нами вытянулись жерла[606] старинных пушек.

Несколько солдат, несших караульную службу, оказали капитану Харалану подобающий его званию прием. Харалан предложил подняться на самую высокую башню. Я охотно согласился.

Не менее двухсот сорока ступеней винтовой лестницы вели к верхней площадке. Оттуда открывалось гораздо большее пространство, чем с башни семейства Родерихов. Дунай был виден в пределах не менее семи лье до поворота к востоку, в направлении Нёйзаца[607].

— Вот теперь, дорогой Видаль, весь город у наших ног! — закончил экскурсию мой симпатичный гид.

Я искренне поблагодарил будущего родственника за полезную и приятную прогулку:

— То, что я сегодня увидел, показалось мне чрезвычайно интересным, даже после Будапешта и Прессбурга.

— Счастлив слышать ваши слова! — отвечал Харалан. — Когда вы поближе познакомитесь с Рагзом и его жителями, у вас сохранятся самые лучшие воспоминания. Венгры — истинные патриоты. Мы любим родину сыновней любовью: и богатые и бедные! У нас ведь полное согласие между разными сословиями. Число бедняков ежегодно сокращается благодаря общественному милосердию. Не совру, если скажу, что здесь мало нищих. Впавшим в беду людям у нас тотчас оказывают поддержку.

— Я знаю, дорогой капитан. И доктор Родерих не щадит себя, чтобы помочь бедным… И мадам Родерих с вашей сестрой возглавляют многие благотворительные начинания…

— Мои мать и сестра делают только то, что обязаны делать люди их общественного положения и взглядов. Я полагаю, милосердие — самая настоятельная изо всех потребностей…

— И наверняка самая благородная, — подхватил я.