Удивительные приключения дядюшки Антифера. Тайна Вильгельма Шторица: Романы

Вот почему дядюшка Антифер так озабочен и почему так трудно ему сдерживать припадки бешенства. Да, это был плохой попутчик! Он непрерывно что-то бормотал себе под нос, на вопросы не отвечал, уединялся от спутников, награждал своего мула незаслуженными ударами дубинки… И если бы терпеливое животное сбросило наконец резким движением своего несносного всадника, мула за это, по совести говоря, никто бы не упрекнул.

Жюэль, конечно, замечал, как встревожен его дядя, но не смел обратиться к нему с расспросами. Жильдас Трегомен тоже догадывался, что происходит в душе друга. Но, зная дядюшку Антифера, они не пытались его образумить, а лишь обменивались многозначительными взглядами.

Первый день пути нисколько не утомил наших героев, хотя температура на этой широте достаточно высока. Климат Южной Аравии, особенно у тропика Рака, жаркий, он вреден для европейцев. Со стороны гор налетают волны раскаленного воздуха, и даже морской ветер не в силах их перебороть. Ночи в разгаре жаркого лета до того душные, что невозможно заснуть.

Тем не менее на первых двух переходах наши малуинцы не страдали от зноя, так как караван тянулся по лесистым прибрежным равнинам. Окрестности Маската — отнюдь не бесплодная пустыня. Растительность там разнообразна и обильна. На сухой почве поля засеяны маисом, а в болотистых низинах, где разветвляются тысячи ручейков, хороший урожай приносит рис. Достаточно тени и в баньяновых[253] лесах, и под сенью аравийских акаций, выделяющих камедь, вывоз ее достигает больших размеров и составляет одну из главных статей дохода страны!

Вечером караван расположился лагерем на берегу маленькой речки, которая берет начало в горах на западе и тихо впадает в залив. Расседлали мулов и пустили их свободно пастись, даже не стреножив,— эти животные привыкли к регулярным привалам.

Но вернемся к нашим героям. Дядя и племянник отвели своих мулов на общее пастбище; то же сделал и Саук. Верблюд Трегомена опустился на колени, как правоверный мусульманин в час вечерней молитвы, и путешественник, спешившись, доброжелательно потрепал его по морде. Что же касается осла, несшего на себе Бен-Омара, тот внезапно остановился и, так как всадник замешкался, скинул его наземь резким броском. Нотариус растянулся во всю длину, лицом к Мекке[254], в позе мусульманина, творящего намаз[255]. Вряд ли он в ту минуту посылал хвалы Аллаху и его пророку!

Ночь в этом лагере, раскинутом в сорока километрах от Маската, в обычном месте стоянки караванов, прошла спокойно.

На следующий день с первыми утренними лучами караван снялся с места и двинулся дальше, по направлению к Сохору.

Местность стала более открытой. До самого горизонта простирались обширные равнины, где песок заметно вытеснял траву. Это уже напоминало Сахару со всеми ее неприятными особенностями — недостатком влаги, отсутствием тени, трудностями передвижения. Для арабов, привыкших к таким караванным переходам, все было в порядке вещей. Им ничего не стоило проделывать длинные путешествия при палящем зное. Но каково европейцам выдержать такое испытание!…

Поспешим заметить, все обошлось. Не пострадал даже толстяк Трегомен, который, случись это путешествие несколькими неделями позже, расплавился бы под тропическим солнцем. Укачиваемый плавными движениями своего верблюда, он блаженно дремал между горбами, усевшись так прочно, что составлял с животным как бы одно целое. Ему-то уж, во всяком случае, падение не угрожало! Быстро сообразив, что «корабль пустыни» лучше него разбирается в неровностях дороги, Трегомен не пытался им управлять. Даже «Прекрасная Амелия» не держалась так уверенно, когда ее тянули на бечеве вдоль берегов Ранса.

А как чувствовал себя Жюэль во время путешествия по владениям имама, от Маската до Сохора? Юный и сильный, он уносился мыслями в милый его сердцу бретонский город, на улицу От-Салль, в дом, где ждала его Эногат… О знаменитой принцессе, на ком дядя мечтал его женить, он ничуть не беспокоился! Никогда и никто не будет его женой, кроме прелестной кузины! Разве существует на свете герцогиня[256], которую можно сравнить с Эногат, пусть в той и течет королевская кровь? Нет! И миллионы Камильк-паши ничего тут не изменят, если даже допустить, что его наследство — не сказка из «Тысячи и одной ночи». Нечего и говорить, что по прибытии в Маскат он сразу же написал своей невесте. Но когда еще дойдет до нее письмо!

Дядюшка Антифер был мрачнее тучи, и имелись основания опасаться, что его настроение может еще ухудшиться. Как он перевезет три бочонка? Вот проблема, внушавшая ему сильнейшую тревогу, и, скажем прямо, тревогу оправданную.

А какие страшные предчувствия появились бы у него, если бы он только знал, что за ним установлено наблюдение! Да… в караване был один туземец, лет сорока, с очень хитрой физиономией, специально приставленный к Антиферу, чтобы следить за каждым его шагом, не вызывая подозрений…