Удивительные приключения Гертона Айронкестля

Антилопа и вслед за ней леопард бежали к мысу, на котором стояли оба мужчины. Они отступили вверх по течению. Легкие звери уже достигали берега. Леопард ускорил бег, антилопа готовилась броситься в воду, но вдруг остановилась, пораженная ужасом.

На самом краю мыса волосатый ящер выставился из воды, устремив желтые глаза на беглянку. Парализованная страхом, она оглянулась, посмотрела вдаль. В ее смутном сознании закишели образы – там вдали высокие травы, сладость движения и жизни… Здесь – вечная ночь…

Леопард прыгнул и одним ударом мускулистой лапы сразил антилопу. Но волосатый ящер вылезал…

Несмотря на опасность, сэр Джордж и Филипп испытывали дикое любопытство, собиравшее когда-то римлян в цирк.

– Великолепные бестии! – заметил сэр Джордж и посмотрел на свой карабин.

Леопард, держа лапой трепещущую жертву, следил за пресмыкающимся, которое колебалось лишь миг. Открыв громадную пасть, крепко опершись на короткие лапы, оно готовилось к борьбе. Тело его было втрое массивнее, чем у леопарда. Три глаза чудища сверкали. Леопард испустил глухой крик, похожий на рев. Он подкрался сбоку, пытаясь внезапно напасть на противника и вскочить ему на спину… Но от неповоротливости чешуйчатых предков у крокодила не осталось и следа. Он обернулся, стремительно бросился. Громадная кошка свалилась наземь. Две тяжелые лапы придавили ее, но слишком короткие, они затрудняли движения длинной пасти… Тогда леопард, съежившись, скользя по траве, кое-как высвободился. Испуганный превосходством противника зверь бросился бежать. Ящер, не удостоив его вниманием, принялся пожирать антилопу заживо, и крики агонии жертвы мешались с радостным хрипом победителя…

Отступая, леопард увидел вдруг Филиппа и сэра Джорджа. Его янтарные глаза с жадностью устремились на обоих мужчин.

– Я целю в голову! – холодно сказал англичанин.

– Это всего лучше! – подтвердил Маранж. – Я поступлю так же.

Леопард колебался. В нем боролись страх, ярость, голод. Но, видя эти странные силуэты, устремленные на него глаза, карабины, казавшиеся продолжением их рук, он уступил и отправился на поиски другой добычи, более робкой и лучше ему известной.

Глава III Жизнь или смерть

Смерть витала над караваном. Время от времени к странному перезвону растений примешивалось то блеяние козы, то хрипение ослов, то дикий рев верблюда. Громадные мухи продолжали донимать животных… И черные, несмотря на свою веру в главу каравана, бросали вокруг тусклые взгляды, в которых читались нарастающее возмущение и вспышки безумия.

– Плохо дело! – сказал Курам, только что державший речь к черным. – Некоторые совсем сошли с ума, господин.

Гертон взглянул на сумрачных людей. У него самого горло жгло, как в огне, а гигант Гютри страдал невыразимо… Лучше всех боролась с жаждой Мюриэль.

– Скажи им, чтоб подождали еще час! – оказал Айронкестль. – Если ничего не случится, мы пожертвуем верблюдом.

Курам понес черным обещание господина, и так как надежда принимала определенную форму, люди воспрянули…

Гертон всматривался в горизонт… Где они? Достигли ли они реки или же бродили, как караван, по пустыне, еще более ужасной от этих в изобилии растущих кустов.

– Отвратительная вещь! – ругался Гютри. – Я решительно не знаю, смогу ли я выдержать еще час. Я галлюцинирую, дядя Гертон. Моя голова полна источников, ручьев, водопадов… Гнусная пытка! Еще час!..

Он вытащил свой хронометр и стал смотреть на него блуждающим взглядом.

Гертон обернулся к молодой девушке.

– За меня не бойтесь, – сказала Мюриэль. – Я и больше часа могу ждать, если понадобится.

Но отсутствие Филиппа пугало и огорчало ее. Не попал ли он в какую-нибудь ловушку в этой таинственной и враждебной земле? Забывая о своих страданиях, она думала о человеке, которого ее верное сердце полюбило так, что эта любовь никогда не пройдет.

Прошел еще час. Жестокий свет ослеплял людей и животных. У Гютри было такое ощущение, что он шел через огромную раскаленную печь…

Один чернокожий повалился на землю, испуская жалобные крики. Другой размахивал ножом… Все начали роптать.

И снова Гертон бросал отчаянные взгляды на горизонт… Ничего! Одни только голубые и фиолетовые травы, да гигантские мухи, да нестерпимый перезвон колоколов.

– Неужели же пришла гибель?

И, повернувшись к Мюриэль, с сердцем, разрываемым угрызениями, он простонал:

– Какое безумие заставило меня подвергать опасности эту молодую жизнь?

Чтоб выиграть время, он разрешил устроить привал и велел расставить палатки, говоря:

– Через десять минут мы зарежем верблюда.

Под наскоро поставленными палатками белые и черные искали хотя бы слабой прохлады. Гертон, скрепя сердце, назначил двух черных для выполнения жертвоприношения… Они выступили вперед, вооруженные острыми ножами.

– Стойте! – крикнул Курам.

Припав к земле ухом, он внимательно слушал.

– Я слышу топот, – промолвил он, – топот крупных животных…

Все слушали, затаив дыханье. Гертон сказал жертвоприносителям:

– Не двигайтесь, пока я не подам знака.