Удивительные приключения Марко Поло

Ахмед победил. Гости подносили к губам кубки, запах яств все больше наполнял зал, а из уст в уста передавалась новость, что Хубилай-хан увеличил полномочия министра финансов. Все взоры устремились на Сю Сяна, который шел, пробираясь сквозь ряды пирующих, к своему месту. Лицо его, как всегда, было непроницаемо. Пил и ел он мало. Когда убрали столы и комедианты начали показывать свое искусство, Сю Сян покинул зал, где гудели возбужденные голоса и то и дело звучали раскаты пьяного смеха.

Арфисты коснулись струн, трубачи задули в трубы, флейтисты заиграли на флейтах, ударники забили в барабаны, скрипачи задвигали смычками. Властелин пил вино. Склоненные перед ним спины с высоты трона казались сверкающим пестрым ковром.

Марко Поло видел, как узкая фигура Сю Сяна промелькнула на круто изогнутом мостике, который вел во дворец принца Чимкима.

* * *

Дни становились заметно короче. В Ханбалык прибывало много повозок, груженных углем. Перед домом венецианцев также остановилась такая повозка. Из нее выгрузили черные камни, которые рудокопы достают глубоко под землей. Живя в Венеции, Марко никогда бы не поверил, что на свете существуют горящие камни, которые дают гораздо больше тепла, чем древесный уголь, и сгорают так медленно, что их каленого жара хватает на целую ночь. За эти годы он повидал столько диковинного и так привык к каменному углю, что перестал удивляться, когда грел руки над раскаленными докрасна камнями.

Осень поселилась на улицах и в переулках Ханбалыка. Резкий ветер гулял по жнивью, шуршал в плетенных из соломы изгородях, гнул деревья в императорском парке и срывал с них последние листья. Взметенная им пыль стучала по крышам домов. Птицы перестали петь, ласточки кружились вокруг башен, венчавших городские ворота, стрелой падали на мостовую главной улицы и снова вздымались в белесое, затянутое облаками небо.

В редкие солнечные дни на иглах вечнозеленых пихт висели серебряные нити, но солнечные лучи потеряли свою силу и небо было холодного, бело-голубого цвета.

С наступлением вечера нищие вытаскивали жалкие лохмотья и зябко в них кутались. Ван ковал мечи и острия для копий. Кондитер Ли обегал многие улицы города с товаром за спиной и ловко то шуткой, то серьезным словом разжигал ненависть, которая тлела в сердцах людей, и она вспыхивала ярким пламенем.

Сапожник У вынужден был продать мастерскую и покинуть свой дом, потому что не смог уплатить подати. Он перебрался к брату в деревню. Носильщик Ян по-прежнему носил господ и сообщал каждый вечер доверенному лицу безымянного посланца все, что ему довелось услышать.

Ремесленники усердно трудились. Перед обменными кассами монетного двора стояли большие очереди купцов и торговцев. Но кассы эти были открыты только несколько часов в день, потому что денег в казне было мало.

Некоторые трактирщики, хозяева чайных домов и бань платили служащим и поставщикам маленькими бамбуковыми палочками, на которых они помечали сумму долга и ставили свою подпись. Но эти бамбуковые деньги могли быть обменены на настоящие только у того, кто их выдал.

Двадцать восьмого сентября с большой пышностью отпраздновали день рождения императора. Двадцать тысяч князей, военачальников, сановников и других придворных получили по этому случаю в подарок расшитые золотом и серебром одежды, точь-в-точь такие, какие носит сам император. Марко также получил этот парадный наряд.

И вот придворное общество собралось в зале — казалось, оно состоит из одних императоров. Но небо было в этот день серо-желтого цвета и у императора опять болел живот. Придворные молили богов ниспослать императору благословение, поддержку, долгую жизнь, здоровье и счастье. Монгольские князья, а также народы завоеванных стран и провинций отправили ко двору ценные дары.

Мусульманские купцы привезли императору, страстно любящему охоту, соколов и орлов из Киргизии. В знак особого расположения Хубилай-хан послал им яства со своего стола. Однако иноземные купцы сидели со смущенными лицами, не притрагиваясь к мясным блюдам. Хубилай-хан это заметил и велел спросить, почему они не отведают его угощения. Старший из купцов, высокий, прямой старик с длинной белой бородой, осмелился сказать, что эти блюда они считают нечистыми, поскольку они приготовлены из такого мяса, которое закон запрещает мусульманам употреблять в пищу. Краска залила лицо Ахмеда, когда до его слуха донесся гневный голос императора. Хубилай-хан велел подозвать мусульманских купцов к трону.

— Мои яства оказались для вас недостаточно хороши, — сказал он с явным раздражением. — Что ж, тогда убирайтесь вон отсюда!

И тут военачальник Ванчжу вдруг бросился на колени перед императором и попросил разрешения обратиться к нему.

— Что тебе угодно? — с удивлением спросил Хубилай-хан. — Говори быстрее.

Ванчжу поднял голову и сказал громким голосом:

— Простите меня, ваше величество, но я должен вам рассказать, что прочел в священной книге сарацин. Там написано: «Убивайте всех, кто поклоняется многим богам».