Удивительные приключения Златы и кота Обжоркина

А краснобровый в несколько прыжков оказался уже около Златы, бросая отрывистые команды своим людям. И те засуетились. Кто-то принес охапку травы и положил сзади статуи. Еще несколько охапок упало на землю. Другие стали ловко разбирать навес, убирать вкопанные столбы. Мокрые руки колдуна быстро гладили лицо статуи, стирая остатки желто-зеленого слоя. Навес исчез, и утихающий дождь помогал смывать краску.

Это действительно была она – мама. Глаза ее были закрыты. Она не двигалась и не дышала. Колдун что-то бормотал, но Злата разобрала только слово «кимбу».

– Вождь говорит, что от кимбу засыпают, – зашептал в ухо Злате усевшийся на плечо Обжоркин, переводя слова краснобрового, – и если спят больше семи суток, то уже не просыпаются. Умирают. Жители деревни были уверены, что это глиняная красавица. Так ее и называли. Вождь очень удивлен, что она настоящая. И возмущен происшедшим. Говорит, что понимает этот фокус: бледный друг усыпил живую женщину, обмазав кимбу. И она ушла из мира живых. А после покрыл глиной, смешанной с краской из семян заннато. Так она стала похожа на статую. Вождь говорит, что это преступление! Ему стыдно, что он и его народ позволили жить на своей земле преступнику!

– Разве это вождь? – спросила Злата. – Я думала, колдун.

Лицо мужчины на самом деле выглядело виноватым: углы рта, глаза и даже красные брови печально опустились.

– Почему тогда вождь называет дядю Дениса другом? – возмущенно спросила Злата – она гладила мамины волосы, стараясь их распутать. – Что-то я не пойму: то друг, то преступник. Этот тип и из меня хотел сделать статую. Сам проговорился.

Вождь вдруг опустил руки. Кот всхлипнул и перевел:

– Все. Поздно. Она не проснется.

Дождь полностью смыл слои глины и кимбу. Даже на платье не осталось желто-зеленых пятен.

«Вот почему Обжоркину сказали, что для спасения мамы есть только пять дней! Это означало, что тогда прошло двое суток с момента, как она заснула, – подумала Злата, по ее лицу текли соленые струйки дождя. – Сегодня закончился пятый день. Мы не успели!»

Злата обняла маму за шею и прижалась к ней крепко-крепко. Вдруг мама стала клониться назад.

«Падает!» – испугалась Злата и схватила ее за руку.

Пальцы шевельнулись.

– Жива! – прошептала Злата, еще не веря своим глазам.

Вождь подхватил падающую маму, и мужчины стали подкладывать ей под спину большие охапки травы, превращая постамент в зеленое кресло.

Злата хотела торжествующе крикнуть: «Мама жива-а-а!», но вовремя закрыла рот ладошкой, чтобы не напугать маму – ведь она просыпалась.

– Жива, жива, жива…

Солнце вспыхнуло между туч, и Злате захотелось кружиться.

Глава 9 Встреча с мамой

Мамины ресницы дрогнули, открывшиеся глаза остановились на Злате.

– Девочка, ты кто? – проговорила мама.

Ее голос был слабым. Взгляд с недоумением переместился на широко улыбающееся лицо вождя, потом на хижины, на пальмы.

У Златы задрожали губы. Она молча смотрела, как цепочкой потянулись к маме жители деревни. Некоторые останавливались, вглядываясь, и удивленно качали головой. Какая-то бабушка в яркой накидке расстелила на земле плетеную скатерть. Другие принесли чашки с напитками, жареную рыбу, ягоды, лепешки. Они оставляли продукты на скатерти и отходили в сторону, молча выстраиваясь вокруг места, которое неделю украшала красивая статуя, а сейчас она же, ожившая, сидела на травяном троне.

Появились четверо мужчин, трое из них несли на плечах по высокому барабану, а у четвертого небольшой барабан висел на ярком ремне через плечо. Злата узнала последнего музыканта – его Шуша назвал Бамбамбамту. Все барабанщики в свободных руках держали гладкие палочки.

– Где я? Что за странное место? – с изумлением спросила мама, разглядывая безмолвных людей и появившихся музыкантов.

– В Бразилии! – горько воскликнула Злата. – И нам надо найти папу.

– Девочка, ты потеряла папу? – встревожилась мама.

– Мамочка, ты меня не узнаешь? – У Златы даже слезы остановились от страха за маму и за себя.

– Странно, – качнула головой мама, – почему ты называешь меня мамой? А, я поняла, это сон… Я много сплю, – печально сказала она. – И вижу кошмары.

Злата смотрела во все глаза на мамино бледное лицо, и у нее щемило сердце. Ей было ясно, что мама больна и не сможет помочь в поисках папы. И горькие слезы опять полились, и их уже не мог скрыть дождь.

Мамина рука тепло коснулась волос Златы, и тихий голос произнес:

– Не плачь, девочка! Если у тебя нет родителей, я возьму тебя в дочки. У меня все равно никого нет. Какая ты золотая! Я бы назвала тебя Златой.

Обжоркин, не обращая на них внимания, что-то непрерывно бормотал вождю. И Злата подумала, что он рассказывает о ее беде. Краснобровый вождь, который прежде казался Злате злобным, провел широкой ладонью по голове мамы, словно она была маленьким ребенком, и бросился в самую большую хижину. Люди, как по команде, повернули головы, глядя ему вслед. Кричали в воздухе птицы, шумели растущие за хижинами деревья.