Удивительный хамелеон

Самая непреодолимая Сила заключается, должно быть, в том, чтобы самому стать Преобразователем, подобному мученикам, преобразовывавшим боль и оскорбление в радость. «Накорми меня камнями, и я превращусь в того, кто любит есть камни». Artes vincit omnia.[22]

Мне кажется, что, влияя на свои чувства и используя все возможности своего сознания, человек может преобразить свою жизнь. Например, у человека нет никакого самоопределения, даже того, которое мы зовем «действительным». Человек выбирает просто-напросто тот образ, который больше подходит к конкретной ситуации. Большинство людей делают это бессознательно. На самом деле надо, чтобы у всех было много разных «самоопределений» или программ личности, с прилагающейся системой взглядов на жизнь. Все были бы одинаково правдивы. Единственной проблемой стало бы — не сойти с ума. Ведь есть Договоренность, и мы должны следовать ей, иначе пропадем. Но как долго я могу быть несогласной с Договоренностью и при этом не казаться сумасшедшей? И какой смысл на самом деле в том, чтобы «не быть сумасшедшей»? Неужели необходимо выбирать ложное самоопределение и, может, даже веру, чтобы быть любимыми? И если именно поэтому никто не может любить меня, то, значит, так тому и быть.

* * *

Я только что вернулась домой после ночной прогулки на велосипеде. Началось с того, что я не могла заснуть. После дождя здесь как-то влажно. И довольно холодно, а промокшие одеяла совсем не греют. Кроме того, здесь странно пахнет, наверно плесенью. Но это все не важно, мне просто захотелось на улицу, и я захватила с собой фонарик и два яблока. На улице стало необыкновенно красиво. Было, видимо, около часу, и темнота светилась каким-то неопределенным лазоревым светом, как бывает летом. Из-за туч вышел месяц. Я ехала по лесу на велосипеде и, оказавшись на возвышенном месте, увидела вдали поля, похожие на освещенное, мерцающее море, с островками из груды камней, елями и бесплодными яблонями. Меня охватило слабое головокружение. Это было действительно как море. Словно я могла нырнуть в него с вершины холма, описав широкую дугу. Мне захотелось смеяться, словно в мое тело вторглись потоки воды. Я съехала вниз к пастбищу, где стояла моя осина, и застыла перед ней, очарованная. Я подумала, что в следующий раз надо будет взять несколько фонариков и разложить их вокруг осины.

Потом мне пришло в голову, что надо бы навестить свинку. Я съехала вниз к боковой дороге, оставила велосипед и прокралась к пригорку скотного двора. Небо уже слегка посветлело, и я издалека видела, как свинка, не останавливаясь, бегает по своему загону, словно ждет меня. Я уже пожалела, что пришла. Свинка жалобно на меня смотрела, и, чтобы она не начала шуметь, я откусила кусочек яблока и дала ей. Потом еще один, потом еще. Вдруг я сообразила, что у свинки же были какие-то проблемы с пищеварением и яблоки ей, должно быть, не очень полезны. Меня чуть не вырвало — такое слабое животное, за которым столько ухаживают и которому на самом деле вовсе не предназначалось жить. Именно поэтому свинке дали отдельный загончик и отдельный домик, и теперь она бегает тут и считает себя таксой. Ухоженный выродок.

Так как свинка вызвала у меня отвращение, которое мне совершенно не хотелось ощущать, я ушла с пастбища и поехала быстрее домой, чтобы согреться и отдохнуть.

* * *

У меня в сарае теперь есть кухня с примусом, несколько пакетиков растворимого супа и еще какие-то продукты, которые я купила в городе. Ужинаю я, конечно, вместе со всеми, но днем никого нет, а меня как-то совсем не тянет заходить в дом. Я перенесла часть вещей из моей комнаты книги, стул и зеркало. Что касается музыки — тут я довольствуюсь плейером. Макинтош я оставила дома. Мне кажется, было бы полезнее, если бы люди тратили больше времени, чтобы выяснить, что можно сделать нашим собственным умом, так сказать, самостоятельно. Я где-то слышала, что в мозге столько же индивидуальных клеток, сколько звезд в космосе. Работая с компьютерными программами, играми и тому подобным, мы учимся использовать наше сознание определенным способом и заковываем его, так же как мы делаем с «богом». Поэтому я и решила, что мои мысли этим летом должны витать в свободном калейдоскопе. В большой игре, настоящей игре.

Образы сменяют один другого, особенно перед сном они приходят без приглашения и совершенно отчетливые. Это образы Серебра. Прошлой ночью явился лес, похожий на буковый, весь в серебре. Это было бы в общем-то вполне осуществимо на самом деле. На высокие пьедесталы можно было бы поставить разные серебряные предметы. Мне даже являлись названия: «Сердце Камня», «Направляющая Нить» и «Тайная Валюта». Но что за предметы будут лежать на этих пьедесталах, я еще не знаю.

Посреди серебряного леса стоит серебряная лохань с совершенно чистой водой. К ней медленно подходит единорог и смотрит на свое отражение в воде.