Удмурт из Медельина

Дернули еще по пятьдесят — по сотке здесь не дергают, пьют из бокалов с очень толстым дном, как раз, если правильно налить, пятьдесят и получится. Потом еще по пятьдесят. Потом пошли навестить Слона, и то, что я увидел, мне ни хрена не понравилось. Похоже, растрясли все-таки… и на повестке дня заражение. Если уже не началось.

В больничку надо. Причем быстро.

— Телефон дай.

Только бы всё выгорело. Черт…

В Медельине все телефоны прослушивают, и не только колумбийцы, но может и выгореть. Главное сейчас — найти врача.

Набрал номер Лары — у нее скверная привычка не брать телефон, если обиделась, но этот не мой — наверное, возьмёт. Журналистское любопытство роль сыграет.

— Хола.

— Лара, извини за все, и послушай.

— Это ты? Я тебе уже сказала…

— Лара! У тебя врач, кажется, был в родственниках, так?

Немного успокоилась. Местные женщины в отличие от наших не умеют пить кровь. И долго не обижаются.

— Что произошло?

— Я… приболел немного. Понимаешь?

— Тебя ранили?

— Нет… но приболел. Просто скажи, как его зовут и где его можно найти?

— Доктор Педро Бонилья, университетский госпиталь Сан-Винсенте. Что с тобой, папи[5], ты точно не ранен?

— Нет. Все в порядке, cara mia. Просто… приболел немного. Желудок болит… наверное, отравился по дороге.

— По дороге? Где ты?

— Я тебе перезвоню. При первой возможности.

Я положил трубку. Слон услышал нас, очнулся и теперь смотрел на меня. Глаза его мне тоже не нравились — больные глаза.

— Ничего, Слоняра. Сейчас доктора приведем, вылечим тебя.

— В больницу… мне нельзя.

— А кто сказал про больницу? Сейчас … сюда доктора приведем.

Родриго, топтавшийся рядом вдруг предложил.

— Может, я за доктором съезжу? А?

Верить — не верить? Все равно он знает больше, чем должен и хуже не будет.

— Доктор Педро Бонилья, университетский госпиталь Сан-Винсенте. Скажи, что ты от Лариты, дашь ему… покажешь ему вот это. Хорошо? Скажи, что надо… антибиотики… все для лечения огнестрельного ранения.

Я снял с шеи ладанку с местным образком и отдал ему. Такая же была у Лары, какая-то местная традиция. Местные очень суеверны.

— Деньги есть? Заплатишь ему, сколько попросит, хорошо?

— Деньги есть, друг. Не волнуйся.

Родриго хлопнул меня по плечу и пошел на выход. Странно… Вот с одной стороны человек дерьмо дерьмом, а с другой — как брат себя ведет.

Правильно, наверное, сказано — не суди да не судим будешь. Наверное, правильно и то, что человека формирует окружение и из ямы с дерьмом — с запахом роз не выбраться…

Я присел на диван, на котором лежал Слон, взял его за руку. Рука была горячей.

— Нормально, Жека… — назвал я его по имени, хотя за границей это было категорически запрещено. — Сейчас доктор приедет, подлатает тебя. Воды хочешь?

— Удмурт…

— Ага, это я. Помнишь Грозный?

— Пофиг… Грозный… слушай, сюда.

— Помолчи, Слон. Доктор осмотрит, тогда поговорим.

— Не, Удмурт… слушай. Ты должен… знать. Если я подохну… ты должен знать.

Слон невесело улыбнулся потрескавшимися губами.

— Думал… в отставку выйду… бабла… подниму… поживу… как человек. А оно… вот как… вышло.

…

С чего начать?