Удмурт из Медельина

Но этот весь бизнес — под контролем мафии. От начала и до конца.

— Американцы… бабки… перегнали на счет, они точно дошли до Панамы. Я сам был в банке. Потом… непонятка произошла.

— Какая непонятка, Слон?

— Наша группа столкнулась… с какими-то козлами на побережье. Пострелялись. Обычное дело… такое редко, но бывало уже. А на следующий день все это по Си-Эн-Эн — русская мафия берет под контроль мексиканские нефтяные прииски. И тут же арестовали счета — все счета, в том числе и тот.

— Все счета?

— Все. Тот счет — он вообще ни для чего другого не использовался, про него знало несколько человек. Но арестовали именно его, по целевому запросу. И наши все.

— Кто-то слил схему. Кто-то свой.

— Точно, брат. Я с панамцами говорил… с. а, уроды. Папа сказал — двадцать процентов дай, но деньги выведи. Хрен.

— Они там все запуганные. Американцами.

— Пофиг… запуганные… не запуганные. Звонок из Кремля был. На их Папу. С конкретными словами.

— А потом?

— Потом… потом меня у отеля ждали… я оторвался… хорошо, без стрельбы. Валить решил… через Колумбию, в Панаме без вариантов… страна маленькая. Около конспиративки… ждали. Тут без стрельбы не обошлось. Решил тебя искать… больше некого.

— Конспиративка чья была?

— Наша, Удмурт. Наша.

— И около конспиративки тебя ждали? С этими стволами?

— Сам… удивляюсь. Найду эту с…у — лично удавлю.

— Где была конспиративка?

— В Картахене…

В общем-то, ничего нового для себя я не услышал — стандартная СНГовская разводка лохов. Выделяется она лишь суммой — четыре миллиарда долларов подвисло, да участием в этом во всем сразу нескольких стран и спецслужб — включая и участие США. Раньше на межгосударственном уровне так нагло и во весь рост не швыряли — а теперь, получается, швыряют и тут.

Тюрьма не место исправлений,
Где пил бы, срал бы, ел и спал;
А школа новых преступлений,
В которой я преподавал…

Песня, которую в восьмидесятые пели по дворам, которые были одни на всех. Пели мы, пели нынешние руководители нефтяных и газовых гигантов, которым яхта в пятьдесят метров — корыто — ведь в СССР детство было одно на всех. А потом эти ребята со дворов с блатной музыкой в душе — вышли на мировой уровень и стали участвовать в приватизационных процессах на 40–50 миллиардов — а именно так оценивался ПЕМЕКС на рынке. Но блатная музыка в душе как была, так и осталась.

Кому должны, тому прощаем,
Попал в тюрьму — меняй жену.
За стукачом топор гуляет.
За всё легавым отогну…

Что делать? А хрен его знает, что с этим делать, честно говоря. Американцы — они при всех своих немерянных возможностях в чем-то наивны как дети. Они не представляют, например, что генеральный директор компании с капитализацией под 50–70 ярдов гринами, и это еще мало — может на них, американцев, обидеться так, что даст команду найти контакты с Аль-Каидой и передать ей скажем ядрён-батон. Тупо отомстить. Американцы же, как думают — вот, есть бизнес, есть правила, есть суд — их суд и суду надо подчиняться. Отжали у тебя четыре ярда внаглую — склони выю и дальше арбайтен-арбайтен. А когда у них в оборотку чего-нибудь рванет на Манхеттене — будут хвататься за все места и орать: «Как оно такое могло случиться!» А вот так и могло. Потому что гендир — по сути так и остался в душе блатным пацаном с Лиговки. За все легавым отогну…

И пытаться это исправить — бесполезно, по крайней мере, на российском уровне. Потому что детство у нас было одно на всех, понимаете?