Удмурт из Медельина

Мотивация. Вот самое главное — мотивация! Ее Чикофф определил как «сражаться со злом, используя современные методы». Он искал молодых людей, желающих сражаться с Путиным. Си. Исламскими экстремистами. Другими диктаторами и автократами. Исходя из этого, он выстраивал стратегию нового агентства — любая информация используется. Если информации нет — она создается. Главное — она не ложится в архив, она используется для одиночных информационных атак и целых медийных кампаний. Цель — преследование неугодных США лиц и режимов, создание обстановки «нерукопожатости» для отдельных лиц и целых стран, побуждение политиков свободного мира к разрыву отношений, введению санкций и т. д.

Надо сказать, что уже первые результаты деятельности агентства были весьма обнадеживающими. Но сейчас — так получилось, что полученный результат заставил Чикоффа ехать в Лэнгли, чтобы посоветоваться с Томпсоном, начальником Антитеррористического центра на данный момент. Потому что это был джекпот. Такой, какого как он подозревал, у ЦРУ не было уже несколько десятков лет.

Оставив машину на стоянке и получив на проходной оставленную для него карточку Visitor, он прошел мимо вооруженных до зубов агентов Службы безопасности, отметив про себя, что раньше тут с автоматами не стояли.

Делают себе имя?

…

Томпсон, невысокий, лысоватый, совершенно не военного вида человек — встречал его в своем кабинете. Намного более уютном, чем старые кабинеты начальства в Лэнгли — там они были построены так, что вызывали сомнения в здравом уме архитекторов. Он был доволен и не скрывал этого. Томпсон, сын фермера со Среднего Запада — сумел сохранить фермерское благоразумие, и был ничуть не похож на декадентов из Гарварда и Йелля, из которых ранее комплектовались верха ЦРУ. Он не пытался выглядеть игроком в покер с плохими картами — может, потому-то выигрывал чаще, чем остальные.

— Ну? — спросил он.

— Бинго.

Томпсон рухнул в кресло.

— Это не подстава?

Чикофф покачал головой.

— И ты, конечно, хочешь, чтобы мы работали с этим источником по неофициальным каналам?

Чикофф кивнул.

— Если это станет известным, нам пипец. Мне и тебе.

— Победителей не судят.

Томпсон достал лист бумаги, начал что-то рисовать.

— Нам придется продумать операцию прикрытия.

— Распределим поступающие данные по другим источникам.

— Аналитики почувствуют крысу.

— И что они сделают? Они что, начнут писать мемки, что качество информации из Москвы кардинально улучшилось?

Томпсон задумался. Потом спросил:

— Где Белоснежка?

— В Лондоне. Ее опекает MI6.

— Если русские попробуют ее отбить?

— Зачем? Мы ее и так отпустим через какое-то время.

???

— Когда Дуб сделает для нас уже столько, что пути назад ему не будет.

Томпсон медленно кивнул.

— Да, ты прав. Белоснежка рано или поздно должна вернуться домой.

Чикофф кивнул.

— И еще одно. Я передаю вам не только второго Пеньковского. Но и проблемы, связанные с ним. Если мы хотим, чтобы Дуб работал долго и продуктивно, всех, кто в курсе ситуации надо убрать…

Томпсон иронически поднял брови.

— Начать с тебя?

— Сэр, я серьезно. Дуб напишет список, он пытался вернуть дочь по своим каналам, обратился к своим. По крайней мере, часть информации они знают — она его дочь, несложно сделать выводы. Плюс мексиканцы.

Томпсон задумался.

— Стоит ли он того?

Чикофф смотрел внимательно и серьезно.

— Сэр, Путину уже под семьдесят. Об этом почему-то все забывают — но человек не может править вечно. Если вы посмотрите историю России — в ней легко править вечно, но трудно передать власть тем, кто потом не расправится с твоим наследием и наследниками. В России всегда и во всем виноват тот, кто был перед тобой. У нас достаточно времени, чтобы попытаться. Дуб вполне подходит. Особенно если мы дадим понять, что Дуб — наш человек в Москве и все, кто его поддерживают — в любом случае будут вознаграждены…

Мексика. Приграничье. 17 июля 2019 года.

Главный старшина ВМФ США Том Везерс всегда нервничал, когда приходилось переходить границу. Несмотря на то, что за время своей службы он делал это более сотни раз, несмотря на то, что трижды это была граница с Северной Кореей, где провал означал почти гарантированную смерть — он все равно нервничал.