Удовольствие гарантировано

Малоун: Значит, я делаю все правильно. Но, прибереги обморок до того момента, когда приедешь сюда, потому что тогда я смогу тебя поймать.

ГЛАВА 28

Заметки Слоун Элизабет. Обратить внимание на жизненно важные задачи:

1. Позвони Бэзил за помощью. Если кто-то и сможет его найти, то это будет он. Готово.

2. Не пялься на телефон весь день, ожидая, когда он перезвонит. Наберись немного терпения. Готово.

3. Станцуй победный танец, когда он скажет, что нашел его! Готово.

4. Встреться с Бэзил, прежде чем идти к Малоуну. Готово.

5. Возьми красивый красный бант, потому что красные банты делают все лучше. Готово.

ГЛАВА 29

Чувствую себя в музыкальном раю.

Фантастический голос Фрэнка Синатры, доносящийся из ноутбука, наполняет квартиру. Я отбиваю ритм по стойке, пока мы слушаем его концерт в «Авалоне».

Вы не смогли бы стереть ухмылку с моего лица, даже если бы попытались. Я снова восхищенно качаю головой.

— Не могу поверить, что ты нашла его. За день. Я искал его много лет.

Слоун качает бедрами.

— Когда ты его получишь, ты поймешь.

— Ты определенно самый удивительный человек на свете. И я теперь должен поблагодарить Бэзила. Теперь, когда он нашел Синатру, он больше не Базилик.

— Я говорила, что он тебе понравится. Он просто помешан на музыке. Я позвонила ему сегодня утром и попросила разыскать. Он нашел его за пять часов, и это ему ничего не стоило.

— Даже пальца?

— Я пожертвовала ради него мизинцем. Хотя это стоит твоей реакции.

Я обнимаю Слоунза талию и целую в губы, а глава банкета поет: Ты — частичка меня. Подходящая мелодия.

— В общем то, тебе и не нужно было этого делать.

Слоунулыбается и сияет. Она так чертовски довольна собой за то, что сделала меня счастливым. И, черт возьми, она должна быть такой. Я целую вечность охотился за этим диском.

— Нет, мне не нужно было. Я хотела, — говорит она.

Затем она целует меня, и я закрываю глаза, позволяя миру исчезнуть, когда музыка и женщина становятся всем, что есть.

Когда песня заканчивается, начинается моя миссия.

Звук, который издает Слоун, когда пробует пасту-примавера, чувственный.

Как только вилка оказывается у нее во рту, она закатывает глаза и стонет.

Счастливая вилка.

— Это невероятно, — заявляет она, доедая артишок, политый оливковым маслом. — Ты действительно умеешь делать заказ.

— Навыки мирового класса в выборе ресторанов. Они у меня есть, — говорю я и откусываю кусочек от своего блюда с курицей.

Мы устроились у мраморной стойки на кухне на кожаных табуретках.

Слоун ныряет за очередным кусочком, напевая. Ее темно-красный топ спускается с плеча. Мое внимание переключается на кружевную розовую лямку. Однако я отбрасываю эту идею, зная, что скоро у меня будет время на то, чтобы снять с нее одежду.

Откусив еще кусочек, Слоун откладывает вилку и выжидающе смотрит на меня.

— Так что там за история с пастой?

— В ней есть особая серебряная пыль, которая, как известно, вызывает спонтанные оргазмы.

— В таком случае, у меня будет несколько. — Она смеется и берет еще один кусок. — И серьезно. За эту пасту можно умереть.

— Я рад, что тебе нравится.

— И я буду ее сжигать? — Слоун широко улыбается.

Я тянусь за бокалом вина, встречаясь с ней взглядом.

— Я думаю, нам придется это выяснить.

Она делает глоток Пино Гриджио, затем облизывает губы.

— На вкус как персики.

Я целую уголок ее губ, бормоча:

— Хорошо, что мне нравится вкус персиков.

Она, ее глаза мерцают, шепча:

— Я тоже, — шепчет она и допивает вино.

Мы заканчиваем, и Слоун вопросительно смотрит на меня, указывая на еду.

— Ужин. Тут вся еда — афродизиак? Когда речь заходит об афродизиаках, я думаю об устрицах и клубнике в шоколаде.

Я беру тарелки и несу их к раковине, затем беру наши бокалы и направляюсь к дивану, жестом приглашая Слоун присоединиться ко мне на грифельно-серой подушке.

Она садится рядом со мной, и я протягиваю ей вино.

— Хочешь знать?

— Да. Я действительно хочу.

— Это не еда с афродизиаком. Я не пытаюсь заставить тебя кончать при помощи пасты.

— Но это было бы настоящим подвигом.

— Если паста — ключ, ты можешь найти меня в Олив Гарден до конца моих дней.

Я делаю глоток вина.

— Хочешь знать, почему я выбрал именно эту еду?

— Потому что это мое любимое?

Я киваю.

— Ум и красота. Да, это действительно так просто.

— Но ты же знаешь, что сегодня я уверена в себе. Тебе не нужно покупать мне шикарную еду, чтобы залезть в трусики, — заговорщически шепчет Слоун.

— Нет? — Я притворяюсь удивленным.

Смеясь, Слоун делает глоток и ставит вино на стол.

— И серьезно. Еда была восхитительной. Спасибо тебе.

— Хорошо. Последнее, что я хочу, о чем бы ты думала в пылу этого момента — как долго ты не сможешь съесть кусок пиццы или сэндвич с ветчиной. Я имею в виду, что не хочу конкурировать с сэндвичем с ветчиной.

— Или с лучшим сырным пирогом в Нью-Йорке, если уж на то пошло. Давай будем честными — если мне придется выбирать между знаменитой пиццей Рэя и сексом, это трудный выбор.

Я усмехаюсь.

— А-а-а. Выбирай пиццу. Каждый раз.