Уэйн Гретцки. 99. Автобиография

Это напоминает мне дух первых профессиональных игроков. Они любили хоккей не потому, что были профессионалами – они стали профессионалами, потому что любили хоккей. Вот что делает нашу игру великой – и я представить не могу, что это когда-либо изменится.

Не думаю, что я так уж сильно отличаюсь от мальчишки, которым я был раньше, мальчишки, очарованного историями о решительных парнях из небольших городков. Эти ребята покоряли мир и добивались признания. И я не думаю, что я хоть чем-то отличался от паренька, живущего в соседнем доме или на другом конце городка. Все мы любили подобные истории, и они оказывали на нас сильное влияние.

В этом[3] году – 99-я годовщина лиги. И 99 – особенное число для меня. Дело не в том, что я играл под этим номером. Особенное оно потому, что кое-кто до меня играл под номером «9». В детстве я мечтал стать таким, как Горди Хоу. И сам Горди боготворил тех парней, которые играли до него, и я знаю, что ребята, пришедшие в хоккей после меня, поступают точно так же. Без этих историй я бы не был тем игроком, которым я стал, а НХЛ не была бы той лигой, какой она является сегодня. В июне этого года мы все поняли значимость хоккея, когда одна из его величайших историй подошла к концу. После смерти Горди Хоу люди во всем мире осознали, что он для них значил. Я сам был на общественной панихиде и видел там людей, которые прилетели из России, Финляндии и даже Франции. Горди играл в то время, когда хоккей еще не был по-настоящему международным видом спорта, и тем не менее в спорткомплексе «Джо Луис Арена» в Детройте я понял важность его наследия для тех стран, где играют в хоккей.

Я не думаю, что кто-то сможет стать таким же выдающимся представителем игры или более достойным звания «Мистер Хоккей». Горди воплощал все то, за что мы любим эту игру, которая вызывает в нас такие эмоции и переживания. В нашей игре есть сила и грация, непоколебимое мужество и полное смирение. Таков хоккей в своем лучшем проявлении. Именно таким был Горди. На похоронах были люди, гордящиеся полученными от него шрамами, и еще больше было тех, которые рассказывали истории о легендарной доброте Мистера Хоккей.

Для меня тем не менее лучшие воспоминания о Горди Хоу связаны с тем моментом, когда я впервые встретился со своим кумиром. Я был просто мальчишкой, а он оказался даже более великим, чем я думал. Я тогда рассказал об этом всем своим друзьям и до сих пор об этом говорю. Это напоминает ситуацию, когда вы смотрите, как ребятишки играют в хоккей на дороге или отрабатывают буллиты, которые видели в субботу вечером. Истории так же важны для игры, как лед и шайбы.

Представьте, что хоккейный болельщик никогда не слышал, например, о Марио Лемье, Бобби Орре, Жане Беливо или Бобби Халле. Это бы в некотором смысле означало, что такой болельщик совсем не знает игры. Названные хоккеисты изменили игру, и за эти изменения мы можем только быть им благодарными. То же самое можно сказать о тех, кто играл в хоккей до них, о парнях, игравших девяносто девять лет назад.

Данная книга является благодарностью таким людям, как Гибсон и братья Патрик (основателям различных хоккейных лиг), Хоуи Моренц (первому хоккеисту-звезде), всем суперзвездам со всего мира, которые, играя в лиге, поражали нас своим мастерством, а также всем игрокам третьих и четвертых звеньев, сыгравшим столь же важную роль.

1. Первая звезда хоккея

Когда мне было четырнадцать или пятнадцать лет, я приходил на Канадский национальный выставочный стадион, платил доллар, шел на игру «Блю Джейс», а затем ходил по Залу славы хоккея и смотрел на все часами. Мои друзья говорили:

– Ты снова идешь в Зал славы?

Я отвечал:

– Да.

Они говорили:

– Там ведь то же, что и на прошлой неделе.

Это и было самым главным. Я смотрел на клюшку Хоуи Моренца и думал: как он забросил столько шайб этой клюшкой? Она ведь такая прямая и тяжелая. На некоторых старых клюшках можно даже видеть гвоздь, с помощью которого черенок соединяется с крюком. В детстве я не переставал удивляться тому, насколько снаряжение, которым я пользовался в то время, отличалось от всего того, что использовалось раньше.

Когда я попал в НХЛ, я уже играл лучшими клюшками в мире. Но сегодня дети смотрят на них и удивляются, как мы могли играть такими громоздкими штуковинами. Скажем так: вы можете взять современную вратарскую клюшку, и моя деревянная клюшка «Titan» оказалась бы в два раза тяжелее. Двое парней с самыми жесткими и тяжелыми клюшками в лиге в мою эпоху – Майк Босси и я. Фактически мы с ним долгое время играли почти одинаковыми клюшками. Возможно, у нас были не самые мощные броски, но мы оба точно знали, куда полетит шайба. Любители хоккея, вероятно, помнят, как Босси и Ги Лефлер замахивались и делали щелчки с наката на полной скорости. Я делал то же самое. Чтобы с жесткой клюшкой получился сильный бросок, необходим такой замах.