Уэйн Гретцки. 99. Автобиография

Но в 1980 г. американская команда привнесла в тот матч нечто, что не смогли привнести русские. Американцы были настолько сосредоточены, настолько страстны, что не думали о русских. Они просто играли в свою игру. И когда вы играете таким образом, большую часть времени шайба отскакивает туда, куда нужно вам.

Если бы США не победили СССР и не выиграли золото на домашнем льду, вы должны спросить себя: был бы хоккей в Далласе? Был бы хоккей во Флориде и в Лос-Анджелесе? Потому что эта победа стала определяющим моментом для хоккея. Именно тогда хоккей начал расти в Соединенных Штатах. В то время он занимал не слишком большое место в США. У него были свои города: Бостон, Нью-Йорк, Филадельфия, но на Юге, например, интерес к нему был очень незначительным. Осознание того, что американцы могут быть лучшими в мире, вдохновило молодых людей по всей стране. Они хотели стать одними из тех игроков, которые совершили чудо.

27. Кубок Канады 1984 года

Многое происходило у нас в команде перед Кубком Канады 1984 г. Мы представляли собой смесь молодых игроков с ребятами постарше, но нас объединяло желание поквитаться с советскими хоккеистами за разгром, который они устроили нам в 1981 г. Мы знали, что это будет нелегко. Слабостью сборной Канады в 1972 году стала самоуверенность, но в 1981 г. мы ее, конечно, не испытывали. А перед стартом Кубка-1984 у нас уже было шесть недель тренировочных сборов. Это означало двухчасовые тренировки утром и днем, а затем заезд на велосипедах на 8 км. Все делали это каждый день в течение четырех недель. Мы рассуждали так: поскольку советские хоккеисты не отдыхали, а мы делали перерыв в июне и июле, нам придется наверстать упущенное в августе.

Я лично знал, насколько это будет тяжело. Мой первый опыт игры с ними один на один был на чемпионате мира 1977/78 г. среди юниоров. У нас была действительно хорошая команда – все двадцать парней в нашей команде потом заиграли в НХЛ. Но я помню, как я наблюдал за русскими на разминке и думал: «Ого. Эти парни будут жесткими». Мне было шестнадцать, и наблюдал я, в частности, за Сергеем Макаровым и защитником Вячеславом Фетисовым. То, как они катались, делало их игроками совершенно другой лиги по сравнению с нами. Матч был отличным, но мы проиграли 3–2. Русские выиграли золото.

К 1981 году большая часть ветеранов их национальной сборной (Михайлов, Петров, Харламов) ушла. Пришло новое поколение: Фетисов, Крутов, Ларионов, Шепелев, Хомутов. Молодых легче запугать, поэтому мы считали важным оказать на них большое давление, чтобы привести их в замешательство. Мы думали, что это – главное. Если они будут уверенно наступать на нас, мы будем плохо выглядеть, поэтому мы думали, что единственный способ победить их состоит в том, чтобы продавить их оборону и наступать, используя жесткую силовую игру. Получилось не совсем так.

Их вратарь Владислав Третьяк был одним из величайших голкиперов. Люди в Северной Америке видели его не слишком часто. Владислав опережал свое время – он был вратарем, играющим в гибридном стиле (синтез игры на коленях в стиле «бабочка» и игры в стойке). Большой и очень сильный человек, похожий на сегодняшних вратарей НХЛ. Его тренировки были неслыханными в то время, и он прекрасно читал игру. В 70-х и 80-х гг. вратари играли за счет чистого таланта и отсутствия страха. Мне бы хотелось увидеть, как такие ребята, как Гленн Холл или Третьяк, играют в современном снаряжении, которое больше и легче. Их было бы невозможно обыграть.

В 1981 году я был очень рад тому, что играл в звене не только с Ги Лефлером, но и с Жильбером Перро. В детстве в Брантфорде, катаясь на льду на заднем дворе, я несколько лет был Горди Хоу, а потом, поскольку у нас по телевизору показывали матчи «Буффало Сейбрз» (примерно несколько раз в месяц), я на некоторое время становился Перро. Мне нравилось, как он управляется с шайбой, но я не мог кататься так хорошо, как он, поэтому в какой-то момент я решил, что я, возможно, и вовсе не Перро.

Когда на турнире было сыграно четыре матча, Жильбер сломал лодыжку и его заменил Марсель Дионн. Марсель, находясь рядом с воротами, постоянно стремился к шайбе. Если он нацеливался на шайбу, ничто не могло его остановить. Он был невероятно цепким.

Мы чувствовали себя уверенно в первых матчах, но русские избавили нас от подобного чувства. Наша игра разваливалась. Мы просто не знали, как противостоять таланту советской команды. Некоторое время мы совершали больше бросков, чем они, но в борьбе с Большой Красной Машиной это не имело большого значения, потому что они и не пытались перебросать соперника. Вернее, они не пытались совершать много безрезультатных бросков. Они просто разыгрывали шайбу до верного, и затем загорался красный свет.