Уэйн Гретцки. 99. Автобиография

Я не хочу сказать, что в 1987 г. сборная Канады на Кубке Канады была лучше, чем эти ребята. Но думаю, что финальная серия из трех матчей в том году стала одной из лучших в истории хоккея. Прежде всего стоит отметить, что сборная СССР была сильной командой. И конечно, она всегда была сильной. Советские хоккеисты все время были хорошо подготовленными, дисциплинированными и беспощадными. Но состав сборной СССР 1987 г., возможно, был ее самым лучшим. Неудивительно, что знаменитую тройку КЛМ (Крутов, Ларионов и Макаров) называли самым опасным звеном всех времен. Но многие из тех парней были просто чертовски хороши и сильны. Вячеслав Фетисов, Валерий Каменский, Алексей Касатонов – все они являлись невероятными хоккеистами по отдельности, а вместе играли еще лучше. Я не сомневаюсь, что в сентябре 1987 г. они были лучшей командой в мире. Если сравнивать составы, они были лучше сборной Канады.

Во время показательной игры в преддверии турнира я спросил Игоря Ларионова, не хочет ли он прийти с ребятами на барбекю к моему отцу. Советская команда остановилась в городе Гамильтон, примерно в получасе езды. Игорь сказал, что они с удовольствием принимают приглашение, но вместе с ними также придет их тренер Виктор Тихонов и несколько ребят из КГБ. Когда советские хоккеисты были у нас, Тихонов не разрешал никому из них пить пиво, поэтому я отвел их вниз, чтобы показать им связанные с хоккеем памятные вещи, хранящиеся у моего отца в подвале. Пока Чарли Генри, друг моего отца, на всякий случай стоял у дверей наверху лестницы, я угостил советских игроков пивом. Сегодня это может показаться смешным, но им вообще не разрешалось пить.

Советские ребята спрашивали меня, как попасть в НХЛ, хотя они были категорически против того, чтобы нарушить законы своей страны и просто остаться в Канаде. Они слишком гордились своей страной. Они не хотели даже вскользь говорить о чем-то подобном, потому что об этом даже шептать было опасно. В конце 1930-х гг. дед Игоря что-то сказал о Сталине, и в результате его семью сослали из Москвы в Воскресенск, моногород с таким количеством сажи, что даже снег там был черным[53].

В середине 1980-х годов во время перестройки, проводимой по инициативе Михаила Горбачева, советскому спорту пришлось переходить на самофинансирование. Таким образом, к концу десятилетия федерация хоккея СССР решила продать несколько игроков в НХЛ, которая в общей сложности заплатила 3 млн долларов за Сергея Макарова («Калгари Флеймз»), вратаря Сергея Мыльникова («Квебек Нордикс»), Крутова и Ларионова («Ванкувер Кэнакс»). Мечта Фетисова наконец сбылась. Он и его товарищи – защитники Алексей Касатонов и Сергей Стариков – подписали контракт с «Нью-Джерси Девилз». Каждому игроку было выплачено около 100 000 долларов.

В 1987 году все будет по-другому. На востоке игралось больше матчей[54]. Глену Саттеру приходилось выполнять такой большой объем тренерской работы, что он ушел с поста тренера сборной и настоял на том, чтобы помощником тренера стал Джон Маклер вместе с Жаном Перроном. Майк Кинэн был главным тренером. Формируя состав команды, он принял некоторые противоречивые решения (когда Скотт Стивенс исключен из команды, а Норман Рошфор играет, попробуйте это понять), но подобный подход сработал. Кэма Нили, Уэндела Кларка, Стива Айзермана и Патрика Руа исключили на позднем этапе, и это показывает количество талантливых игроков.

Сначала это казалось повторением 1984 года. Мы начали плохо. Мы не проигрывали, но команда не действовала как единое целое, и каждый матч казался тяжелым и изнурительным. Это действительно было ужасно. Состоялась встреча команды с руководством (его представляли Бобби Кларк, Серж Савар и Фил Эспозито), и каждый пытался понять, в чем проблема и что нужно делать. Так же как и в 1984 г., за сборную играли лучшие хоккеисты, но эти лучшие были изнурены предыдущим сезоном. Особенно сильно физически и морально устали игроки «Ойлерз». Майк на нескольких интенсивных тренировках велел нам носить полную экипировку, и поэтому один из аспектов, о котором руководство команды и тренерский штаб пришли к единому мнению, заключался в том, чтобы немного сбавить обороты и дать нам перегруппироваться.

В Гамильтоне прошла предтурнирная игра, в которой нам сильно досталось, а затем мы весьма блекло выглядели на первом матче турнира в Калгари. Майк был рассержен. Он поручил мне проследить за тем, чтобы все игроки ели в отеле, поскольку хотел поговорить с нами. Некоторые ребята были недовольны – ведь мы надеялись куда-нибудь сходить и расслабиться. После того как мы поели, Майк встал и сказал, насколько он зол. Но затем он сказал: «Ну а сейчас я хочу, чтобы все сели в автобус. Мы едем отдыхать вместе. Все!» В тот вечер мы отправились в небольшой кантри-бар и просидели там до самого закрытия.